Осенью 1572 г. Иван Грозный отменил опричнину с той же безоглядностью, с какой вводил. «Странное учреждение» объявили как бы даже несуществовавшим [2].
Отмена опричнины
Опричнина была переименована в «государев двор», т. е. она восприняла внешние формы дворцового ведомства. В официальных документах термины «земские» и «земщина» продолжали существовать вплоть до смерти Ивана Грозного, когда обе половины, в «дворовая» и «земская», были вновь объединены, но название «опричнина» исчезло из документов, начиная с 1572 г. Вместе с тем начали стираться резкие различия как между опричными и земскими территориями, так и между опричным и земским аппаратом власти. Эта нивелировка происходила отчасти за счет перенесения порядков опричнины в преобразованном виде на территорию всей страны.
Борьба с «крамолой» перешла и на опричнину. Правительство не ограничивалось борьбой с «заговорами» земских бояр. Казнями другим репрессиям стали подвергаться и представители боярской оппозиции, бывшие в составе опричников. Так, в июне 1973 г. были казнены князь М. И. Воротынский, обвиненный в злоумышлении против Грозного и в преднамеренной порче артиллерии во время набега крымских татар в 1571 г., опричник князь Н. Г. Одоевский и боярин М. Я. Морозов [3].
Новым этапом в разгроме княжеско-боярского землевладения по существу являлось и так называемое «возвращение» старых вотчин, отобранных ранее в опричнину. Если на первом этапе существования опричнины производился вывод «людишек» с опричной территории на земскую, то теперь этот вывод коснулся самой земщины. Немногие из оставшихся в живых вотчинников, только что начавшие налаживать свое хозяйство на новых местах, вынуждены были оставить их и возвратиться на старые обезлюдевшие и разоренные пепелища [4]. В 1573 г. сыну Владимира Андреевича Старицкого Василию был возвращен отцовский удел — г. Дмитров. Этот удел просуществовал только до 1574 г., когда князь Василий умер [5]. Правительство провело также ряд общегосударственных мероприятий по ограничению боярского и монастырского землевладения на территории всей страны (указы 1572, 1580, 1584 гг.) [6].
В 1572—1584 гг. Иван Грозный провел мероприятия, в результате которых некоторые опричные порядки в преобразованном виде получили распространение по всей стране. По образцу опричных учреждений стали строиться приказы и в земщине (в 80-х годах XVI в. появляются земские финансовые учреждения «чети», воспринявшие опыт опричных четвертей) [7].
Грозный вернул прежнее значение Боярской думе. Она снова стала принимать деятельное участие в управлении государством [8].
Антиопричнина
Опричнину сменила антиопричнина. Такое определение действиям Грозного в середине 70-х годов дает А. А. Зимин [9]. Жертвы новых масштабных казней летом — осенью 1575 года преимущественно принадлежали к числу опричников.
Летом 1575 г., узнав о готовящемся набеге крымцев, Иван Грозный поспешил в Серпухов. Опасения его не оправдались. Мнительный правитель, вернувшись в столицу осенью того же года, казнит боярина Петра Куракина, а также бывших опричников, недавних фаворитов, одного из своих любимцев — боярина В. И. Умного-Колычева, окольничего Бориса Тулупова и до 40 дворян по обвинению в «злых умыслах» против царя. Опале и казни подверглись и представители духовенства. 20 октября был убит новгородский архиепископ Леонид, по сведениям англичанина Горсея якобы занимавшийся колдовством с помощью «ведьм». Иван Грозный, вызвав его в Москву, «сан на нем оборвал и, в медведно ошив», собаками затравил [10].
В Новгороде вместе с ним были казнены «15 жен, а сказывают ведуньи волхвы». Головы казненных по приказу Грозного были брошены по дворам митрополита Антония и многих правителей земщины. Угроза недвусмысленная. Но дальше этого пока дело не пошло. Это была последняя вспышка массовых казней при Иване IV.
Антиопричнина 1575—1576 гг. привела к возвышению новых фигур. Упрочили свое положение Нагие. «Дворянин Ближней думы» Афанасий Федорович Нагой получил пост дворового воеводы, который до него занимали Малюта Скуратов и В. И. Умной. Федор Нагой, старший брат Афанасия, в 1574 г. служил третьим дворовым воеводой, а в 1576 г, исполнял службу окольничего в уделе «князя Ивана Московского». Наряду с Нагими большое влияние на царя приобрели новые фавориты — Годуновы.
Борис Годунов получил «за бесчестье» старицкую вотчину Тулупова. К 1576—1577 гг. Годуновы занимали важнейшие посты: боярин Д. И. Годунов — постельничего, его племянник Борис, женатый на дочери Малюты Скуратова, — кравчего, а С. В. Годунов — окольничего [11]. Сестра Бориса Годунова Ирина в 1580 г. стала женой царевича Федора.
Симеон Бекбулатович
Сразу же после казней Иван Грозный возводит на великое княжение «всея Руси» служившего ему верой и правдой казанского царевича Семиона Бекбулатовича (внука ордынского хана Ахмата), бывшего касимовского царевича, женатого на дочери князя Мстиславского, тоже состоявшей в родстве с царем (Мстиславский был сыном двоюродной сестры Ивана IV) и со знатнейшими московскими фамилиями.
Симеон Бекбулатович получил даже титул «великого князя всея Руси», а сам Иван Грозный стал именовать себя «князем Московским», хотя сохранил за собою, по существу, полноту верховной власти [12].
Власть новоявленного государя проявлялась лишь в тех случаях, когда Иван Грозный мог полицедействовать. Например, Иван Грозный подает Симеону челобитные, где униженно просит Симеона указать «как нам своих мелких людишок держати...». Симеон передвигался в царском поезде, в то время как Иван Грозный довольствовался простым возком [13].
Иван Грозный переехал в опричный дворец на Арбате, а Симеон, став руководителем земщины, остался в Кремле. В «челобитной великому князю всея России» Семиону Грозный униженно называет себя Иванцом Московским. На заседаниях Боярской думы он скромно занимает место среди бояр, как равный среди равных.
Если опричнина, к тому времени отмененная, являлась пародией на удельное княжество, то царство Симеона Бекбулатовича — пародией уже на саму опричную систему. Территория всей России снова делится на несколько частей. Сначала Грозный взял в «удел» Псков, Ростов, Ярославль, Белоозеро, Старицу, Дмитров, Шелонскую пятину Новгородской земли, Казань и другие земли. Земщину Семиона составляли первоначально исконно русские великокняжеские территории — Владимир, Муром, Мценск, не входившие ранее в опричнину [14].
Новый поворот внутренней политики Грозного до сих пор является загадкой для исследователей. Для чего понадобился подобный политический маскарад? Вновь обособившись от России, Грозный переиначил на новый лад порядки, характерные для ордынского ига, когда власть русского удельного князя зависела от благорасположения золотоордынского хана. Наконец, поставление Симеона — демонстрация неограниченных возможностей царя, способного воздвигать из камней чад Авраамовых, из татарского царевича — правителя России [15]. Не мудрено, что высокий полет фантазии Грозного не смог оценить сугубый материалист Платонов, который с раздражением заметил о воцарении Симеона, что «это была какая-то игра или причуда, смысл которой неясен, а политическое значение ничтожно» [16].
«Нам неизвестен ближайший повод к этому событию, - пишет Н. И. Костомаров, - но, верно, оно связано с другим событием: царь на кремлевской площади казнил многих бояр, чудовского архимандрита и благовещенского протопопа - своих прежних любимцев; вслед за тем он создал из пленного татарина призрачного русского государя. Писались грамоты от имени великого князя всея Руси Симеона. Сам Иван титуловал себя только московским князем и наравне с подданными писал Симеону челобитные с общепринятыми унизительными формами, например: "Государю, великому князю Симеону Бекбулатовичу Иванец Васильев со своими детишками с Иванцем, да с Федорцем челом бьет. Государь, смилуйся пожалуй!"» [17].
Современники считали, что Ивана Грозного просто напутали предсказания волхвов, которые нагадали смерть «московскому царю». Но, по мнению А. А. Зимина, П. Л. Садикова и других советских историков, дело обстояло сложнее. Этот шаг Грозного связан с событиями в Речи Посполитой. После бегства летом 1574 г. Генриха Анжуйского в Париж, где в это время умер Карл IX, польский престол остался свободным. В связи с этим могли возродиться надежды Грозного на польскую корону [18]. Когда же вполне определилось избрание в Литве и Польше Стефана Батория — исчез с политической арены и «великий князь всея Руси Симеон» [19].
Передачей Симеону титула великого князя всея Руси Иван IV лишал своего сына Ивана возможности занять престол и наследовать этот титул. О распрях Грозного с сыном в это время свидетельствует расправа над ближайшим окружением Ивана Ивановича — троюродным братом Протасием Васильевичем Юрьевым и одним из его сподвижников. Оклеветанные английским врачом Елисеем Бомелием, слуги Ивана Ивановича кончили жизнь на плахе. Сам же царевич пока не пострадал, напротив, он стал соправителем московского князя (но не царя и князя всея Руси!), и все документы осени 1575 — лета 1576 г. подписывались от имени двух Иванов - Ивана Васильевича и Ивана Ивановича.
Более важно - социально-политическое значение мероприятий 1575—1576 гг. Выделение территорий, ранее отличавшихся сепаратизмом и представлявших некогда самостоятельные уделы, в качестве нового «удела» московского князя было определенной формой преодоления пережитков феодальной раздробленности. Политика удела имела целью дальнейшее искоренение княжеско-боярского сепаратизма в целом и особенно в областях, недавно принадлежавших удельным князьям московского дома и крупным княжатам, с одной стороны, и ликвидацию последних представителей опричного аппарата — думы и приказов, с другой.
Весной 1576 г., опасаясь усиления Симеона Бекбулатовича, Грозный переменил его «земщину». На этот раз «великий князь» получил бывшие опричные территории — Обонежскую пятину Новгородского уезда, Кострому и, возможно, Галич. Некоторые из них, поступившие после похода 1569—1570 гг., в частности Обонежская пятина, страдали от запустения. Ивану Грозному перешли сравнительно заселенные земли Восточного Замосковья. У него оставалась и крайне разоренная Шелонская пятина. Здесь количество пустых поселений увеличилось с 56,1% в 1571 г. до 66,3% в 1576 г., и запустевшая пашня соответственно возросла с 64,6 до 76,2% [20]. Несмотря на пребывание в государевом уделе, которое облегчало переход помещиков с их людьми из соседних земель, хозяйственного возрождения Шелонская пятина не испытала.
В августе 1576 г. «великий князь всея Руси» был сведен с престола и получил в удел Тверь. По наблюдению Д. С. Лихачева, «свою игру в смирение Грозный никогда не затягивал. Ему важен был реальный контраст с его реальным положением неограниченного властителя. Притворяясь скромным и униженным, он тем самым издевался над своей жертвой. Он любил неожиданный гнев, неожиданные внезапные казни и убийства» [21].
«Возведение на престол Симеона Бекбулатовича, - пишет М. И. Зарезин, - тоже своего рода антиопричнина, а точнее, пародия на опричнину. Трагедия повторялась как фарс. Вновь «централизатор» Грозный разделил страну на две части, и вновь к своим владениям он применил термин «удел». Вновь эксперимент Ивана IV ознаменовался «перебором людишек» и разорением городов и весей» [22].
-----
- Древняя Русь и Московское государство / Отв. ред. А. В. Лубский. – Ростов н/Д: Логос, 1999. С. 209.
- Кобрин В. Б. Иван Грозный. – М.: Моск. рабочий, 1989. С. 96.
- Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 2. – М.: Соцэгиз, 1960. С. 180.
- Садиков П. Л. Очерки по истории опричнины М.–Л., 1950. С. 134–147.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 134.
- Очерки истории СССР. Конец XV в. – начало XVII в. / Под ред. А. Н. Насонова, Л. В. Черепнина, А. А. Зимина. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1955. С. 312.
- Садиков П. Л. Очерки по истории опричнины М.–Л., 1950. С. 134–147.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 134.
- Зимин А. А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России. – М., 1986. – С. 30.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 135.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 137.
- Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 2. – М.: Соцэгиз, 1960. С. 80.
- Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 358.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 136.
- Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 359.
- Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московской государстве XVI —XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время. М., 1995. С. 103.
- Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991. С. 314.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 136.
- Садиков П. Л. Очерки по истории опричнины М.–Л., 1950. С. 70–72.
- Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 137.
- Цит. по: Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 359.
- Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 391.