Эти бояре и вольные слуги были, как правило, землевладельцы-«вотчинники». Они получали от князей «жалованные» грамоты, согласно которым они сами должны были «ведать и судить» население, жившее в их вотчинах; однако право вотчинного суда ограничивалось обычно очень существенной оговоркой: серьезные преступления – убийство, грабеж и кража «с поличным» – принадлежали суду княжеской администрации.
Право отъезда бояр и вольных слуг могло существовать только до тех пор, пока Русь была политически раздроблена. С конца XV в., когда уделы были уничтожены и крупные областные княжества присоединены к Москве, «отъехать» фактически было некуда, кроме Литвы. Но такой отъезд рассматривался уже как измена и вел к конфискации имений бежавшего.
Таким образом, с конца XV в. все бояре и слуги московских государей становятся уже фактически слугами «невольными», то есть они обязаны служить московскому государю и никому иному. За свою службу бояре и вольные слуги получали от князей «в кормление» города и волости, которыми они правили в качестве «наместников» и «волостей».
Князья в XIV-XV вв. имели свое обширное и сложное дворцовое хозяйство. Все земли княжества, которые не принадлежали на вотчинном праве боярам, вольным слугам или церковным учреждениям, считались принадлежавшими князю. Часть из них была занята свободными крестьянскими «мирами», которые вносили князю установленную плату за пользование его землей, а часть – так называемые дворцовые земли – обслуживали непосредственно нужды княжеского двора и находились под управлением «дворского» или – позже – «боярина дворецкого».
Население дворцовых имений - это слуги подворские, крестьяне и челядь невольная. Часть «слуг подворских» несла также и военную службу своему князю. Когда князю московскому понадобилось значительно увеличить число своих служилых людей, тогда князь начал раздавать участки земли, населенной крестьянами, в условное владение с тем, чтобы лицо, получившее такой участок, несло княжескую службу, преимущественно военную. Такие участки княжеской земли, розданные служилым людям не в собственность, но лишь во владение под условием службы, получили название «поместий». Широкое развитие поместной системы в Московском государстве относится к XVI веку, но уже в XIV веке происходит ее зарождение.
Крестьяне в XIV-XV вв. жили или на землях частных владельцев – бояр, вольных слуг и церковных учреждений или на землях княжеских. На землях частных владельцев они занимали по договору с господином известные участки земли и платили за них условленный денежный или хлебный оброк, а также исполняли известные работы («изделье»). По закону они имели право перехода от одного владельца к другому и фактически пользовались этим правом, если надеялись в другом месте найти лучшие условия жизни и хозяйства. Однако уже в эту эпоху крестьянское право перехода частью регулировалось, а частью ограничивалось княжескими законами или частными постановлениями. Некоторые монастыри уже в XV в. испрашивали себе у великого князя грамоты, запрещавшие уход крестьян из монастырских сел. С другой стороны, частным землевладельцам запрещалось перезывать к себе «тяглых волостных письменных людей», то есть крестьян, сидевших на княжеских «черных» землях и записанных в волостные податные списки. Несмотря на все эти частичные ограничения, крестьяне сохранили право перехода не только в XV в., но еще и в XVI в., хотя уже далеко не все имели фактическую возможность перехода.
Значительная часть крестьян в XV в. жила на «черных», «тяглых», «волостных» землях, которые составляли собственность великих князей московских. Земли эти находились во владении и пользовании крестьян, с платежом «оброка» в княжескую казну. Крестьяне называли их «земли великого князя, а нашего владения» и фактически распоряжались своими участками: продавали их другим крестьянам, закладывали, дарили, меняли. По смерти обычно их участки переходили к их наследникам. Каждый двор вел свое хозяйство – сельское, а иногда и промысловое; несколько дворов иногда образовывали товарищество, или артель, члены которой назывались «складниками».
Несколько селений составляли более крупные общества, которые назывались волостями. Каждая волость образовывала самоуправляющийся крестьянский «мир»: мирской сход выбирал старосту или сотского и его товарищей. Более важные дела староста решал «поговоря с волостью», то есть после обсуждения дела на мирском сходе. Волостное управление заведовало общими хозяйственными угодьями и иногда сдавало их в аренду; оно призывало новых поселенцев на пустые земли или на оставленные крестьянские участки. Волостное управление само решало мелкие текущие дела судебно-административного характера, разбирало споры и столкновения между крестьянами.
В самом конце XV века, в 1497 году был составлен Судебник – основной закон государства, первый после Русской Правды общерусский кодекс. Он отражал правовые и социальные идеи великого князя Ивана III и основное направление его политики. Нововведения касались как судебно-административной системы, так и сферы социальных отношений.
Нововведения коснулись, в частности, древнего института холопства – личной зависимости от господина. Издавна холоп не считался гражданином государства: его жизнью и имуществом бесконтрольно распоряжался господин. Развитие феодальных отношений вносило свои коррективы в старые порядки. Со времен Мономаха были известны формы ограниченного, неполного холопства. К XV столетию выделилась категория привилегированных «холопов», аналогичных западноевропейским министериалам, фактически – феодалов, владевших селами и управлявших целыми волостями.
Крупные изменения в положении холопов начались в последние десятилетия XV в. Уже в 1478 г., после включения Новгородской земли в состав Русского государства, поземельная (обежная) дань была распространена на всех без исключения землевладельцев, в том числе и на «одерноватых» (холопов) – в этом смысле они были впервые приравнены к крестьянам. В 80-90-е гг. многие холопы-минестериалы (послужильцы) были верстаны поместьями и превратились в феодалов – служилых людей великого князя.
Судебник 1497 г. пошел еще дальше и впервые внес заметные изменения в юридическое положение и социальный статус, который занимали холопы. Уже само по себе ограничение числа инстанций, которые могли выдавать грамоты на владение холопами («полные») – такое право сохранялось только за наместниками с боярским судом, – свидетельствовало об усилении контроля государственной власти над сферой отношений холопства. Впервые в государственный закон была внесена статья о холопе, бежавшем из плена: такой холоп «слободен и старому государю не холоп». Бегство из татарского плена требовало мужества и искусства. Наградой была свобода – не только от плена, но и от прежней зависимости.
Еще более важным было освобождение от холопьей зависимости служащих у господина «по городскому ключу». Русская Правда когда-то установила полное холопство для всех работающих в хозяйстве господина («по ключу»). Теперь в этом старом законе была пробита важная брешь – в городском хозяйстве господина отныне работали свободные люди. Прежняя жесткая форма похолопления «по тиунству и по ключу» оставалась только в деревне. Это показательно – и на Руси, как и в Европе, развивались городские отношения, складывался новый облик горожанина – свободного человека.
Институт холопства как таковой сохранялся еще более 2-х веков. Но Судебник сделал важный шаг в приспособлении этого института к новым потребностям развивающегося феодального общества.
Значительно консервативнее был судебник в отношении крестьян. Право и возможность ухода крестьян от землевладельца после окончания сельскохозяйственного года – один из устоев системы феодальных отношений в русской деревни на протяжении веков. Новизна судебника только в том, что вместо разных сроков в разных местностях он установил единый срок для всей Русской земли: «за неделю до Юрьего дни осеннего и неделю после Юрьего дни осеннего» (т. е. с 19 ноября по 3 декабря).
Размер «пожилого», выплачиваемого крестьянином при «отказе», зависел от природных условий (в лесистой местности оно было вдвое ниже), от срока пребывания крестьянина на вотчине феодала. Полный размер пожилого (соответственно рубль или полтина) платился, если крестьянин жил в вотчине не менее 4-х лет. Валовой годовой доход среднего крестьянского хозяйства в денежном выражении составлял около 4 руб. Из этого дохода выплачивались рента (обычно в размере, близком к четверти урожая), государственные налоги, откладывались семена для посева и т. д. Для такого хозяйства выплата пожилого в максимальном размере была далеко не легкой. Но неразрешимой ее назвать тоже нельзя – за несколько среднеурожайных лет крестьянское хозяйство могло накопить требуемую сумму. Основная масса русского крестьянства имела не только право, но и возможность перемены владельца. Общий уровень социально-экономических отношений в стране был еще далек от жесткого крепостничества.
Судебник – первый законодательный памятник, упоминающий о новой форме феодального землевладения – поместье. В нем различаются земли вотчинные (боярские и монастырские) и государственные («великого князя земли»). Последние, в свою очередь, включают поместья и черные земли. По определению судебника, помещик – это тот, «за которым земля великого князя».