Задержавшись под Москвой из-за внезапно наступившей распутицы, помолившись у Троицы, царь к концу декабря добрался до Александровой слободы (ныне — г. Александров Владимирской области).
Политический маневр царя Ивана IV
3 января 1565 г. от Ивана IV в столицу приехал Константин Поливанов с грамотой к митрополиту. Иван IV объявлял, что он положил гнев свой на богомольцев своих, архиепископов, епископов и все духовенство, на бояр, окольничьих, дворецкого, казначея, конюшего, дьяков, детей боярских, приказных людей; припоминал, какие злоупотребления расхищения казны и убытки причиняли они государству во время его малолетства; жаловался, что бояре и воеводы разобрали себе, своим родственникам и друзьям государевы земли, собрали себе великие богатства, поместья, вотчины, не радят о государе и государстве, притесняют христиан, убегают от службы; а когда царь, - сказано было в грамоте, - захочет своих бояр, дворян, служилых и приказных людей понаказать, архиепископы и епископы заступаются за виновных; они заодно с боярами, дворянами и приказными людьми покрывают их перед государем. Поэтому государь, от великой жалости, не хочет более терпеть их изменных дел и поехал поселиться там, где его Господь Бог наставит [20]. Гонец привез от государя другую грамоту к гостям, купцам и ко всему московскому народу. В ней государь писал, чтобы московские люди нимало не сомневались: на них нет от царя ни гнева, ни опалы.
Содержание царских посланий можно свести к следующим важнейшим пунктам.
1. Иван IV отрекается от престола.
2. Причиной отречения царя Ивана IV являются «...измены боярские и воеводские и всяких приказных людей», которые незаконным путем «собрав себе великие богатства», забыли о своем долге и «о всем православном христианстве не хотят радети и от недругов его от Крымского и от Литовского и от Немец не хотят крестьянства обороняти» [21].
3. Государь не имеет возможности карать изменников.
Совместные действия духовенства и Думы по предотвращению террора Иван Грозный представил в виде круговой поруки предателей, заинтересованных в безнаказанности своих соучастников.
Получалось, что вместе с отречением государя оказалась выведенной из строя вся государственная машина, что усиливало всеобщее ощущение надвигающегося хаоса. Поэтому такое посольство произвело неописанный ужас в Москве; не говоря уже о том, что государство оставалось без главы в то время, когда находилось в войне с соседями, внутри его можно было ожидать междоусобий и беспорядков. Одним Иван IV объявлял гнев, другим милость и, таким образом, разъединял народ, вооружал большинство против меньшинства, чернил перед толпою народа весь служилый класс и даже духовенство, и, таким образом, заранее предавал огулом и тех и других народному суду, которого исполнителем должен быть он сам.
Царь Иван IV как бы становился заодно с народом против служилых. Весь народ возопил: «Пусть государь не оставляет государства, не отдает на расхищение волкам, избавит нас из рук сильных людей. Пусть казнит своих лиходеев! В животе и смерти волен Бог и государь!..» Бояре, служилые люди и духовные, волею-неволею должны были произносить то же, и говорили митрополиту: «Все своими головами едем за тобою бить государю челом и плакаться». Некоторые из простого народа говорили: «Пусть царь укажет своих изменников и лиходеев; мы сами их истребим» [22].
«Это был блестящий политический маневр, - пишет В. Б. Кобрин. - Царь выступал в тоге радетеля за интересы посадских низов, против ненавистных посадскому люду феодалов. Все эти гордые и знатные вельможи, по сравнению с которыми простой горожанин — человек третьего сорта, оказывается, — гнусные изменники, прогневавшие царя-батюшку, доведшие его до того, что он бросает государство. А «посадский мужик», ремесленник или купец — опора трона» [23].
Уже через два дня депутация духовенства и бояр была в Александровой слободе. Поехали святители, а главным между ними - новгородский архиепископ Пимен; в числе этих духовных был давний Иванов наушник, архимандрит Левкий; с духовенством отправились бояре, князья Иван Димитриевич Бельский, князь Иван Феодорович Мстиславский и другие. Были с ними дворяне и дети боярские. Как только они появились, то были тотчас, по царскому приказанию, окружены стражею. Царь принимал их как будто врагов в военном лагере. Посольство в льстивых выражениях восхваляло его заслуги, его мудрое правление, величало его грозой и победителем врагов, распространителем пределов государства, единым правоверным государем по всей вселенной, обладающим богатою страною, над которою почиет свыше благословение Божие и явно показывающее свою силу во множестве святых, их же нетленные телеса почиют в русском царстве. «Если, государь, - говорили они, - ты не хочешь помыслить ни о чем временном и преходящем, ни о твоей великой земле и ее градах, ни о бесчисленном множестве покорного тебе народа, то помысли о святых чудотворных иконах и единой христианской вере, которая твоим отшествием от царства подвергнется если не конечному разорению и истреблению, то осквернению от еретиков. А если тебя, государь, смущает измена и пороки в нашей земле, о которых мы не ведаем, то воля твоя будет и миловать и строго казнить виновных, все исправляя мудрыми твоими законами и уставами» [24].
Царь Иван IV сказал им, что он подумает, и через несколько времени призвал их снова и дал такой ответ:
«С давних времен, как вам известно из русских летописцев, даже до настоящих лет, русские люди были мятежны нашим предкам, начиная от славной памяти Владимира Мономаха, пролили много крови нашей, хотели истребить достославный и благословенный род наш. По кончине блаженной памяти родителя нашего, готовили такую участь и мне, вашему законному наследнику, желая поставить себе иного государя; и до сих пор я вижу измену своими глазами; не только с польским королем, но и с турками и крымским ханом входят в соумышление, чтоб нас погубить и истребить; извели нашу кроткую и благочестивую супругу Анастасию Романовну; и если бы Бог нас не охранил, открывая их замыслы, то извели бы они и нас с нашими детьми. Того ради, избегая зла, мы поневоле должны были удалиться из Москвы, выбрав себе иное жилище и опричных советников и людей» [25].
Но, все-таки, Иван IV «смилостивился» и согласился возвратиться, но при двух условиях: «изменников», в том числе и тех, кто всего лишь «в чем ему, государю, были непослушны», «на тех опала своя класти, а иных казнити», а во-вторых, «учинити ему на своем государьстве себе опришнину» [26].
Слово «опричнина» употреблялось лет за сто до Ивана IV. Происходит оно от слова «опричь» - синонима слова «кроме». После смерти или гибели воина на поле боя поместье, пожалованное ему за службу великим князем, забиралось в казну, опричь (кроме) небольшого участка земли, который отдавали его вдове и детям. Этот остаток поместья и назывался опричниной. Таким образом, инсценируя в 1564 г. бегство из Москвы, Иван Грозный назвал опричниной небольшой удел, в который он «удалялся от царствования».
Введение опричнины Иваном Грозным
Проводя первые мероприятия в связи с указом об опричнине, Иван Грозный вместе с А. Басмановым, А. Вяземским и П. Зайцевым занялся организацией опричного корпуса и выделенной на его содержание территорией. В Москву вызывались все служилые люди из «опричных» уездов и из них производился отбор. Отобранные становились «опричными» людьми, приносившими особую присягу.
В опричнину Иван Грозный выделил часть уездов страны и «1000 голов» бояр и дворян. В опричнине действовала своя Боярская дума («бояре из опришнины»), были созданы свои особые войска, возглавлявшиеся воеводами «ис опришнины». Опричная часть была выделена и в Москве.
Возглавляли опричнину люди из ближайшего окружения царя - двоюродный брат его первой жены В. Юрьев, А. Басманов - воевода, отличившийся в Казанских походах, брат царицы Марии Темрюковны князь М. Черкасский [27].
Рядовые опричники по своему социальному составу не отличались от рядовых служилых людей из земщины. Невелика была разница и в составе руководителей. С самого начала в число опричников вошли многие отпрыски знатных и старинных боярских и даже княжеских родов. Те же, кто не принадлежали к аристократам, тем не менее и в доопричные годы в основном входили в состав «дворовых детей боярских» — верхушки феодального сословия, традиционной опоры русских государей. Внезапные возвышения таких малознатных, но «честных» людей неоднократно случались и раньше (например, Адашев).
«Хотя в опричный корпус попадали знатные люди вроде князей Трубецкого, Одоевского, Телятевского, - пишет В. О. Ключевский, - но известно, что в опричнине не любили ни родословных людей, ни родословных счетов. Сам Иван Грозный в письме к упомянутому Грязному выразительно характеризует генеалогический подбор своей «кромешной» дружины, как общества худородных «страдников», которых он стал приближать к себе вместо изменников бояр. ...Все это развязывало руки царю, открывало ему полный простор в выборе советников, в придворных и должностных назначениях, без досадного упрямства со стороны хранителей родословной и разрядной чести своих отцов и дедов. В опричнине он чувствовал себя дома, настоящим древнерусским государем-хозяином среди своих холопов-страдников, мог без помехи проводить свою личную власть, стесненную в земщине нравственно-обязательным почтением к почитаемым всеми преданиям и обычаям» [28].
Введение опричнины Иваном Грозным приостановило действие законов и заменило право произволом самодержца. Прежде члена Думы нельзя было судить или отнять у него вотчину без боярского суда и сыска. Теперь думных людей опричники могли подвергнуть преследованиям без всякой доказанной вины [29]. Опричники стали личными слугами самодержца, пользовавшимися гарантией безнаказанности.
По указу самого Ивана IV земская «государственная» Дума отныне ведала «воинство и суд», в то время как манориальные опричные органы опекали царскую гвардию и государев двор. Правда, в отличие от прежних времен манориальные органы наравне с земскими озаботились и сбором податей и прочими государственными задачами, что обусловлено значительным размером опричных земель и ростом царских расходов [30].
Перераспределение земель
Зачисленным в опричнину полагалось иметь земли в опричных же уездах, а у земских, у тех, «которым не быти в опришнине», царь приказал забирать вотчины и поместья в опричных уездах и давать взамен другие в земских. На содержание «особного двора» Иван IV выделял огромную территорию, почти все доходы с которой шли в его «опричную» казну.
Опричная территория клином с севера на юг врезывалась в основной массив земель Московского центра страны и разделяла ее надвое. За «земщиной» оставались только окраины.
Взятые в опричнину земли можно разделить на три категории. Во-первых, сравнительно небольшое число волостей в различных районах страны было взято на «царский обиход», для снабжения различными продуктами (солью, рыбой и др.), например, Старая Руса, Балахна и другие.
Во-вторых, была взята в опричнину основная часть поморских волостей (Двина с Холмогорами, Устюг с Солью-Вычегодской, Каргополь, Вологда, Вага), населенных преимущественно черносошными крестьянами, которые платили в «Четвертной приказ» так называемый «кормленный окуп». Эти земли имели большое торгово-промышленное значение. Посадское население северных городов, как и посад Москвы, оказывало энергичную поддержку опричной политике Ивана Грозного. Оно также доставляло средства для финансовых нужд опричного двора.
Основную категорию составляли земли, предназначенные для испомещения «опричных» служилых людей, в том числе ряд городов с уездами в центре (Можайск, Вязьма, Ростов, Ярославль, Суздаль, Шуя, Галич и др.) и на юг от Москвы (Козельск, Перемышль, Белев, Лихвин, Ярославец Малый, Медынь и др.). Впоследствии опричнину был взят ряд других уездов, в том числе Кострома, Дмитров, Переяславль и т. д.
В основном эти земли, особенно в центре и на юге страны, были отобраны у княжат, бояр и тех феодалов, которые сопротивлялись централизаторским мероприятиям правительства Ивана Грозного. Эти земли пошли в «раздачу» служилым людям — опричникам. Прежние вотченники и помещики должны были быть «выведены» из опричнины и получить земли в иных, неопричных или, как их тогда называли, «земских» уездах. Из взятых в опричнину московских слобод и улиц были выселены лица, которые не попали в число «государских особных людей», и в их дворах были размещены опричники.
В опричнину были взяты не только земли, заселенные княжатами и боярами. Так, например, Кострома и Переяславль никогда не бывали в уделах. Ряд уездов с преобладанием в них удельно-княжеского землевладения не попал вовсе в опричнину (Стародуб, Оболенск). Ставя своей задачей сломить экономическую мощь реакционной княжеско-боярской аристократии, Иван IV преследовал и другую тесно связанную с этим цель — укрепить социально-экономические позиции основной массы рядовых феодалов [31]. Именно поэтому в опричнину попали земли Замосковного края к северу и северо-востоку от Москвы (Ярославль, Ростов, Переяславль, Кострома), заселенные в XVI в. многими сотнями рядовых помещиков и вотчинников.
Опричнина была создана в условиях Ливонской войны. Этим и объясняется, что в состав опричных земель попали уезды, обращенные на западе и юго-западе к литовской границе (Можайск, Вязьма, Калуга, Козельск). Иван Грозный стремился создать себе здесь из числа испомещенных и местных дворян прочную опору для будущих решающих битв в Ливонской войне. Калуга сделалась уже вскоре опорным пунктом опричных войск. Важное политическое и военно-стратегическое значение имел и вывод из западных и юго-западных земель тех представителей феодальной знати, которые могли пополнить ряды изменников или не проявляли должной активности на «государевой службе».
Одной из задач опричнины было укрепление обороноспособности Русского государства, поэтому в опричнину отбирались земли тех вельмож, которые не отбывали военную службу со своих вотчин. Таким образом, наряду с общим «выводом» служилых землевладельцев, правительство Ивана IV проводило в ряде уездов (например, Ярославском) персональный пересмотр феодалов. Уезды, в которых были проведены указанные мероприятия, представляли собой сложную чересполосицу земель опричных и земских. Сплошными опричными округами можно считать с самого начала лишь северные, поморские уезды, где не было светского землевладения.
Весь 1565 год был наполнен мероприятиями по перебору земель, ломкой сложившегося старинного землевладения, «выводом» старых и «испомещением» новых государевых слуг. В начале 1566 г. были ликвидированы владения одного из самых крупных феодалов, настоящего «удельного князя», Владимира Андреевича Старицкого. Он лишился своего отцовского надела со всеми вотчинами и поместьями, своих служилых людей, получив новые земли (гг. Дмитров, Звенигород и некоторые другие), и был обязан жить в Москве. Старица скоро стала одной из постоянных резиденций Ивана Грозного.
Таким образом, в опричнину вошли земли с наиболее развитым уровнем удельно-княжеского землевладения и наиболее развитыми городами, т.е. лучшая половина страны. В этих областях княжеские и боярские вотчины были конфискованы, прежние их владельцы "выведены" в другие районы, главным образом окраинные, где они получили земли на основе поместного права. В старых районах земли отдавались опричникам. Эта реформа явила собой аграрный переворот, суть которого - в перераспределении земель от бояр в пользу дворянства [32]. Результат аграрного переворота - ослабление крупного феодально-вотчинного землевладения и ликвидация его независимости от центральной власти; утверждение поместного землевладения и связанного с ним дворянства, поддерживавшего государственную власть.
Однако строительство централизованного аппарата шло далеко не прямолинейным путем: сначала Грозный сам создал дублирующую друг друга систему приказов и дум, что неизбежно повлекло за собой обособление земщины, подчиненной Боярской думе и общегосударственным приказам, потом, упорно не желая отказываться от государева удела, он не нашел никаких иных средств для подавления земщины, кроме физического истребления ее руководства [33].
Из событий лета 1566 г. , когда земцы и митрополит проявили открытое недовольство опричниной, Иван Грозный извлек для себя несколько уроков.
Урок первый состоял в том, что уступки земщине невозможны, точнее, они политически неэффективны, так как оппозицию способна удовлетворить только полная отмена опричнины.
Урок второй: для того чтобы окончательно покорить «землю», одного репрессивного натиска недостаточно, нужно значительно «укрепить материальную базу» опричнины [34].
Иван Грозный принялся отстраивать опричный двор в Занеглинье, обустраивать Александрову слободу. В феврале 1567 года он отправился в Вологду, чтобы ускорить строительство опричной столицы.
Начинает расти территория «государьской земли» и соответственно уменьшается территория земщины. Сразу после июльского выступления оппозиции в опричный удел переходят прикамские владения солепромышленников Строгановых. Постепенно к опричнине отходят Боровский, Белозерский уезд, Старица, Пошехонье, Переславль-Залесский и, наконец, Ростов и Ярославль. Продолжаются перемещения вотчинников и помещиков. «Так убывали в числе земские — бояре и простой народ, а великий князь — сильный своими опричниками — усиливался все более», — замечает немец-опричник Штаден [35]. В конце концов, численность опричников возрастает до 6000 [36].
Литература
19. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991. С. 291.
20. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991. С. 292.
21. Полное собрание русских летописей. Т. XIII. Ч. 2. Дополнения к Никоновской летописи. Царственная книга. С. 392. Цит. по: Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 329.
22. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991. С. 293.
23. Кобрин В. Б. Иван Грозный. – М.: Моск. рабочий, 1989. С. 65.
24. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991. С. 294.
25. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Мысль, 1991. С. 294.
26. Кобрин В. Б. Иван Грозный: Избранная рада или опричнина? // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки о России IX – начала XX в. – М.: Политиздат, 1991.С. 135.
27. Древняя Русь и Московское государство / Отв. ред. А. В. Лубский. – Ростов н/Д: Логос, 1999. С. 208.
28. Ключевский В. О. Русская история. В пяти томах. Том 4. Боярская дума древней Руси. Древнерусские жития свитых как исторический источник. Статьи. – М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 2001. С. 311–312.
29. Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С.334.
30. Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С.335.
31. Очерки истории СССР. Конец XV в. – начало XVII в. / Под ред. А. Н. Насонова, Л. В. Черепнина, А. А. Зимина. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1955. С. 305–306.
32. Всемирная история / Под ред. академ. Г. Б. Поляка, проф. А. Н. Марковой. – М: ЮНИТИ, 2003. С. 212–213.
33. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. – М.: Наука, 1982. С. 126.
34. Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 371.
35. Россия XVI века. Воспоминания иностранцев. – Смоленск, 2003. С. 389.
36. Зарезин М. И. Последние Рюриковичи и закат Московской Руси. – М.: Вече, 2004. С. 371.