Смертность питомцев в них была колоссальной. Так, с 1764 по 1797 г. из всех принятых в воспитательные дома младенцев в живых осталось только 11% [22, с. 109]. Тем не менее идея государственного призрения незаконнорожденных получила свое дальнейшее развитие.
С конца XVIII в. небольшие воспитательные дома стали создаваться и в губернских городах. Они находились в ведении приказов общественного призрения.
К началу XIX в. воспитательные дома имелись в 25 из 51 созданного к этому времени приказа.
Призрение незаконнорожденных в приказных воспитательных домах находилось на очень низком уровне, о чем свидетельствовали высокие показатели смертности их питомцев.
Так, в период с 1823 по 1827 г. в воспитательных домах Архангельского приказа из 1572 призреваемых умерло 1305, в учреждениях Псковского приказа — из 305 детей умерло 239, Гродненского — из 423 погиб 341 ребенок, Томского — из 527 умерли 485 питомцев [26, с. 37].
В 1815 г. в Астраханском приюте смертность детей достигала 100%. Из Смоленского воспитательного дома за 20 лет деятельности приказа общественного призрения не вышел живым ни один из питомцев [30, с. 6].
Вскрытые факты привели к тому, что 3 июля 1828 г. был издан указ о запрещении приказам общественного призрения открывать новые воспитательные дома. Прием незаконнорожденных в воспитательные дома допускался только в крайних случаях. Исключение делалось лишь тогда, когда «безродный» младенец обнаруживался полицией.
Временное содержание детей в местностях, отдаленных от столиц, было поручено городским повивальным бабкам под наблюдением городничих и осуществлялось на средства приказов. В ряде мест стали создаваться «пристанища для бесприютных детей», но только уже не на казенные, а на городские и общественные средства. Таковые пристанища были устроены благотворительными общинами в Саратове, Одессе, Таганроге [17, с. 512].
Указом 1837 г. воспитательным домам было предписано раздавать питомцев на вскармливание и воспитание в крестьянские семьи за счет средств приказов. При этом «ассигнованные деньги должны быть выдаваемы не долее как до достижения воспитанником 8-летнего возраста, после чего они, если воспитатели не пожелают оставить их у себя безмездно, должны быть распределяемы в учение разным мастерствам» [41, с. 67—68|.
Согласно исследованиям почетного опекуна Петербургского воспитательного дома А.К. Пфеля, 72% кормилиц, принимавших детей из воспитательных домов, были нуждающимися, а 23% совершенно нищими. Эти женщины жили «детским промыслом, т.е. принимали детей... не для вскормления, а, собственно, для отправления их на кладбища» [17, с. 524].
«Кормиличий промысел» таил в себе и иные трагические последствия — массовое распространение сифилиса, которым нередко младенцы, не имевшие еще явного проявления болезни, заражали кормилиц, а те в свою очередь своих детей.
Количество приказных воспитательных домов со временем было сокращено. Если в 1832 г. их насчитывалось 29, то в 1855-м число их составило 18 [51, с. 238; 1, с. 86].
В 1862 г. в 19 губернских и некоторых уездных городах существовало всего 8 приказных воспитательных домов. Предпринятая в начале 60-х годов XIX в. ревизия приказных воспитательных домов чиновниками Министерства внутренних дел показала, что среднее количество ежегодно умирающих в них детей превышало 60% [26, с. 37-39].
Причинами высокой смертности детей в воспитательных домах являлись скученность, неправильное вскармливание, неблагоприятное санитарно-гигиеническое состояние этих заведений, инфекции.
Кроме того, размеры денежных вложений со стороны приказов на содержание воспитательных домов были совершенно недостаточны.
Ведению приказов общественного призрения подлежало и попечение о сиротах. В приказных сиротских домах содержались дети в возрасте от 7 до 12 лет, оставшиеся без родителей. Ко времени введения земства насчитывалось всего 23 сиротских дома с 1826 воспитанниками [42, с. 39—54]. После 1864 г. обязанность призрения сирот в земских губерниях была возложена на земские учреждения.
Литература и архивные источники
История здравоохранения дореволюционной России (конец XVI-начало XX в.)
/ Под ред. Р.У. Хабриева. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2014.