Никто не подозревал пока, что на первый взгляд прогрессивное решение МТК было на самом деле роковым и расплата за него наступит тринадцать лет спустя, в северных «воротах» Цусимского прохода. В отличие от русского, японский снаряд не обладал повышенной бронебойностью. Прилежно следуя за английскими учителями, японские проектанты сделали ставку на фугасное действие разрывного заряда.
Цусимское сражене показало, что... «Японские снаряды, не в пример нашим, рвутся не только от удара об твердый предмет, но и об воду, причем выпускают черный дым, дают массу осколков и поднимают громадный столб воды. Это, собственно говоря, не снаряды в нашем смысле, а прямо особого сорта мины, которые... производят одинаковый эффект как на дальнем, так и на ближнем расстоянии... Очень обидно и горько, что у нас не могли додуматься до такой простой идеи...» — писал в своем донесении командир крейсера «Олег» капитан 1-го ранга Добротворский [20].
«Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а целые мины... Они рвались от первого прикосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их полете. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки — этого было достаточно для всесокрушающего взрыва... Стальные листы борта и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей; железные трапы свертывались в кольца; неповрежденные пушки срывались со станков...» — вспоминал после Цусимского боя В. И. Семенов [20].
Так выглядело на практике то, что в называется «сильнейшим фугасным действием». Ставка японцев не на бронебойность, а на силу взрывчатого вещества торжествовала успех. Пикриновая кислота — она же лиддит, она же знаменитая «шимоза» — исправно разрывала борта, вспучивала палубы, выкашивала людей смертельным разлетом осколков...
«А потом — необычайно высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, все заливает! Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней! Такие трудногорючие материалы, как койки, чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверзами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром... Временами в бинокль ничего не было видно — так искажались изображения от дрожания раскаленного воздуха...». (Семенов В. Бой при Цусиме. С-Пб., 1912. [20]). В довершение всего «шимоза» давала выброс удушливого дыма, который действовал, по сути, как отравляющее вещество. Люди, вдохнувшие его, умирали потом в мучениях...
Ни стойкость, ни мужество, ни даже профессиональное умение не могли перевесить неравенства средств, ибо ответный ущерб, наносимый неприятелю русскими снарядами, был ничтожен.
Прежде всего сказались дистанции боя. Расстояние между противниками превышало предельные 5,5 километра, и потому главное свойство облегченного русского снаряда — его бронебойность — переставало работать. Ни русский, ни какой-либо другой снаряд в мире не мог пробить на этих дистанциях лист 203-миллиметровой крупповской брони.
Во-вторых, конструкция взрывателей. Их «нарочитое замедление» приводило к тому, что при попадании в небронированные поверхности русский снаряд пронзал оба борта навылет, не успев взорваться.
В-третьих, фугасное действие пироксилина. Оно (особенно в сравнении с японской «шимозой») было чрезвычайно слабым. Даже если взрыватель «с замедлением» ухитрялся сработать, то разрыв заряда причинял неприятелю ничтожные повреждения. Ни о настоящем фугасном, ни об осколочном, ни тем более о зажигательном действии русских снарядов не могло быть и речи.
В-четвертых, наконец, заполнявший снаряд пироксилин имел повышенную влажность (до 30 %), и, даже когда взрыватели срабатывали нормально, добрая половина русских снарядов не разрывалась.
Точный анализ, проведенный десять лет спустя, вскрыл поистине ошеломляющую картину. Выяснилось, что по весу выбрасываемого в минуту взрывчатого вещества (главный поражающий фактор) японцы превосходили русских в пятнадцать раз! Если же учесть относительную взрывную силу «шимозы» (по сравнению с пироксилином большую по крайней мере в 1,4 раза), соотношение в пользу Того и вовсе устрашает — больше, чем двадцать к одному! И это при условии «штатной» сухости пироксилина и нормальной работы взрывателей, то есть если бы разрывался каждый из русских снарядов, попавших в цель. Введя еще одну поправку, получаем, что соотношение сил в пользу японцев — до тридцати к одному! [20].
См. реферат "Цусимское сражение: виноват ли адмирал Рожественский в разгроме русской эскадры?"