Это такие специалисты, как Н.Я. Мерперт, Е.Н. Черных, Н.В. Рындина, А.Д. Дегтярева, Н.Л. Моргунова, М.А. Турецкий, А.Ю. Кравцов, С.В. Богданов, Л.Б. Орловская, В.В. Ткачев, П.Ф. Кузнецов, С.В. Кузьминых. Данная тема получила свое отражение в их монографиях, статьях, очерках. На сегодняшний день фундаментального труда о металлургическом производстве племен ямной культуры пока не существует. Это объясняется скорее всего тем, что до сих пор идет пополнение источниковой базы, ведутся исследования инвентаря новыми методами, более современными и точными. Это методы химического анализа, металлографического анализа, оптического спектрального анализа.[3] В результате этих исследований получены новые данные ос состоянии исходного сырья, о времени и технологии изготовления конкретного орудия труда, о его возможном функциональном назначении и т.д.
Очень часто вопрос о металлургии ямных племен рассматривается в контексте изучения культуры в целом, или же в работах, посвященных металлургическому производству крупных территориальных единиц, либо приуроченных к определенному хронологическому периоду.
Материал, на основе которого ведутся исследования, т.е. металлический инвентарь происходит из подкурганных погребений ямной культурной общности.
Первые погребения этой культуры на территории Приуралья впервые были выявлены в конце 50-х гг. XX в. К.Ф. Смирновым и Э.А. Федоровой- Давыдовой. [4]
Первый профессионально исследованный древнеямный курган был раскопан в 1956 году экспедицией ИИМК АН СССР под руководством К.Ф. Смирнова. Немногим позже им же и Э.А. Федоровой-Давыдовой был проанализирован немногочисленный металл приуральской группы памятников. Подчеркивая их территориальную близость к рудным месторождениям Южного Урала (медистые песчаники Каргалов и др. месторождений), Э.А. Федорова-Давыдова считала, что эта близость сказалась на том, что «...племена...Приуралья обладали прочными навыками обработки и добычи меди» (1968). Е.Н. Черных проанализировал медные орудия древнеямных погребений Волго-Уральского региона и подтвердил их идентичность медистым песчаникам Каргалов.[5] Он предполагал крупномасштабность металлообработки в степном Приуралье уже в начале бронзового века. Дальнейшие исследования в Оренбуржье полностью подтвердили эти прогнозы, на целом ряде памятников Илека, Киндели, Иртека, Урала выявлены погребения с металлическими орудиями и оружием, отлитыми из металла группы медистые песчаники (МП) Приуралья. Сегодня известны погребения, содержащие медную руду и литейные формы.
Итогом исследования этого периода стала классическая монография Н.Я. Мерперта «Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья».[6] Обобщая все известные к тому времени древнеямные погребения степей Заволжья и Приуралья, Н.Я. Мерперт проанализировал инвентарь захоронений, сопоставив его с более серийными нижневолжскими находками, подразделив все погребения на четыре обрядовые группы, и выделил девять локальных вариантов ямной культуры. Он работал над вопросом периодизации культуры. Для датировки хронологических горизонтов он использовал в равной мере отдельные данные из различных регионов.
В вопросе о металлургии Н.Я. Мерперт затрагивает проблему месторождений руды, проблему состава металла и ищет аналоги подобных орудий в других культурах с целью объяснения возникновения металлургического производства на данной территории.
На основе химического анализа орудий из Увакского курганного могильника приводит вывод Е.Н. Черныха о местном производстве изделий, т.к. орудия отличались чистотой меди, в которой такие элементы как серебро, никель, свинец находились в сотых и десятых долях, тогда как руда в других районах Циркумпонтийской провинции, например, на Северном Кавказе, отличалась большим содержанием мышьяка.[7]
Говоря о месторождениях руды, он отмечает, что в Поволжье они ограничиваются небольшими россыпями, сосредоточенными главным образом выше Самарской Луки, хотя территория обитания ямников, по его мнению, не заходит за широту Самарской Луки. Затрагивая проблему месторождений меди на территории Оренбургской области, автор называл следующие месторождения: район г. Медногорска, Гая, Урало-Тобольского плато. Однако он не касается основного месторождения – Каргалинского, которое для археологической науки как источник будет открыто позже.[8]
С момента выхода в свет данной монографии прошло более 30 лет. За это время источниковая база значительно пополнилась. К тому же усовершенствовались методы исследования. Были получены новые материалы по датировкам металлического инвентаря, результаты их значительно удревнены.
На данном этапе развития научных знаний о металлургии ямной культуры огромное значение имели исследования крупного ученого-археолога Е.Н. Черныха. В его работах получили свое развитие проблемы генезиса металлургии как на территории Восточной Европы и Азии, так и на территории Южного Приуралья.
Самой первой его работой по данной теме стала «История древнейшей металлургии Восточной Европы», которая вышла в свет в 1966 году.[9] Здесь в контексте генезиса металлургии Восточной Европы он затрагивает и вопрос о металле ямной культуры. Им был проведен химический анализ материала и на основании этого он выделил две группы металла: с примесью мышьяка и без примеси. Автор сделал два вывода, объясняющих наличие мышьяковистой меди в Приуралье:
- в результате загрязненности руд, по мере разработки все более глубоких горизонтов;
- в результате импорта металла из Закавказья при посредстве Майкопской культуры.
Помимо этого Е.Н. Черных занимался вопросами древней металлургией Урала. Отмечал при этом, что уральская металлургия определила большой и важный этап развития этой отрасли производства на территории, едва ли не равной по площади всей Западной Европы. Он выделил четыре фазы древнеуральской металлургии:
1) кавказский импульс. Ограниченное производство продукции из чистой меди ямными племенами в III - II тысячелетии до н. э.;
2) западный импульс: производство балановских, фатьяновских и абашевских племен на базе средневолжских медистых песчаников. Полтавкинский период, производство чистой меди;
3) восточный импульс: повсеместное и широкое производство металла и разработка медных месторождений в обоих центрах уральской ГМО; баланбашская культура, андроновская, срубная, сеймо-турбинская. Распространение уральского металла и бронз на запад в восточную Европу, распространение оловянных бронз;
4) снижение активности Уральской ГМО. Исчезновение сеймо-турбинского металла.[10]
Результаты исследований Е.Н. Черныха были использованы Н.Я. Мерпертом при написании обобщающей работы по истории ямной культуры.[11]
В 1978 году в журнале «Советская археология» № 4 была опубликована статья Е.Н. Черныха «Металлургические провинции и периодизация эпохи раннего металла на территории СССР[12]».
В этой статье автор сосредоточил свое внимание на общих проблемах развития металлургии и периодизации эпохи раннего металла в некоторых районах Евразии. Эта статья ценна тем, что в ней автор вводит новые понятия: «металлургическая провинция», «очаг металлургии», «очаг металлообработки».
Металлургическая провинция – единая производственная система, часто охватывающая огромные территории, объединенная сходными традициями развития металлургии. Такая система возникла на основе активных торгово-обменных контактов между народами, владевшими рудными богатствами и народами лишенных их. Потребители металла получали от его производителей не только сырье, стимулирующее зарождение металлообработки, но и технические идеи, необходимые для ее развития. В зоне распространения этих идей возникали многочисленные центры металлопроизводства, именуемые очагами. Они оказались родственными по ряду признаков и прежде всего по составу используемого металла. Таким образом, конгломерат этих родственных образований и составлял металлургическую провинцию. Также автор выделяет три основных признака характеристики производства в любом очаге провинции:
1) сходный набор категорий и типов выпускаемых изделий;
2) сходные технологические приемы металлообработки;
3) сходный состав используемого металла.
В данной статье Е.Н. Черных дает определение еще двум понятиям – «металлургический очаг», и «очаг металлообработки».[13] Металлургический очаг – предполагается полный цикл металлопроизводства: горное дело, выплавка металла из руды, металлообработка.
Очаг металлообработки – базируется на привозном сырье, следовательно, цикл урезан, ограничен только производством изделий из металла. Здесь учитываются дополнительные показатели: способы добычи и переработки сырья.
Со II по IV тыс. до н.э. на территории Евразии происходят резкие культурные перемены, передвижения огромных этнических групп, в результате чего разрушилась существовавшая ранее Балкано-Карпатская металлургическая провинция, и на смену ей пришла новая – Циркумпонтийская металлургическая провинция (ЦМП).[14] В состав новой провинции вошли области: Балкано-Карпатье, юг Восточной Европы до Приуралья, Кавказ, Анатолия, Эгея, Западный Иран.
В данной статье автор затрагивает вопрос о ямном очаге металлопроизводства. При этом он отмечал эпизодический импорт готовых кавказских изделий в этот район. Делал предположение о том, что профессиональные металлурги и горняки степной зоны были тесно связаны с Кавказскими очагами. Стоит отметить, что с 1977 года начинается новый этап в изучении памятников энеолита - бронзового века степного Приуралья. Этот этап связан с деятельностью Н.Л. Моргуновой и ее учеников. С 1977 по 1995 гг. были раскопаны 92 кургана и среди них те, которые в результате исследования по металлургическому производству данной эпохи.
В этой обстановке накопления нового материала Е.Н. Черных продолжал исследовательскую работу по проблемам металлургии. Им была написана серия работ, посвященных Каргалинскому месторождению. С 1997 по 2005 гг. вышло четыре тома.
В этих работах Е.Н. Черных подробно описывает историю открытия и изучения Каргалинского месторождения, делает выводы о начале его эксплуатации, опираясь на материалы, полученные при изучении погребений литейщиков (Першино, Уранбаш).[15] Им также отмечаются обстоятельства открытия Каргалов: высокая скорость открытия и освоения, а также моментальное включение Каргалов в обширную и сложную систему производящих очагов ЦМП. Автор, основываясь на химическом анализе инвентаря, говорит о распространении Каргалинского металла вплоть до Дона. Помимо этого делает предположения о функциональном назначении орудий и выстраивает технологию производства их.[16] В более поздних работах Е.Н. Черныха четко прослеживается связь с ранними его трудами. Он развивает тему металлургических провинций. Кроме того, дальнейшими своими исследованиями он подтвердил наличие уже со II по IV тыс. до н.э. у племен ямной культуры собственного металлургического производства.
Таким образом, научные труды Е.Н. Черныха по данной теме очень ценны, т.к. выводы построены на основе новейших методов исследования. Заслуга его состоит в том, что он начал исследование и планомерное изучение Каргалинского месторождения, раскрыл его значение и роль в становлении и развитии металлургии древнеямной культуры.
Особый интерес при ознакомлении с данной темой представляют работы Н.В. Рындиной. В своих работах она осветила основные проблемы становления и развития металлургии Восточной Европы.[17]
Автор собрала коллекцию из 511 металлических изделий V - I четверти III тыс. до н.э., и был проведен металлографический анализ данных орудий. Основываясь на результатах исследований, она сделала несколько выводов, непосредственно касающихся ЦМП. Н.В. Рындина определила начало ее функционирования – начала III тыс.до н.э., и выделила ее основные особенности:
- производство новых видов оружия и орудий – втульчатые топоры;
- употребление мышьяковистых бронз;
- использование двустворчатых литейных форм для отливки топоров.
В отношении ямной культуры автор отмечала, что очень важно, отсутствие преемственности и генетической связи между хвалынской и ямной культурой в отношении металлургического производства.
Н.В. Рындина указывала на то, что достижения в металлопроизводстве исчезают вместе с хвалынской культурой и остаются непревзойденными в очагах ямно-полтавкинской культуры.[18]
В своей исследовательской деятельности Н.В. Рындина отдает приоритет металлографическому анализу металлических изделий.[19]
Металлография – это наука о внутреннем строении и особенностях структуры металлов и сплавов.
Оптическая металлография является необходимым этапом исследования: с ее помощью удается быстро и надежно получить общие сведения и микроструктуре металла и выявить задачи ее дальнейшего более тонкого изучения.[20]
Металлографические исследования нацелены на выяснение древних способов производства, выплавки и переработки металла, которые представляют интерес, как для истории техники, так и для установления общего уровня хозяйственного развития эпохи. От развития металлообработки зависел технический строй всего производства, т.к. с глубокой древности основные орудия труда были сделаны из металла.
Таким образом, исследования Н.В. Рындиной имеют огромное значение для изучения проблем металлургии.
В соавторстве с А.Д. Дегтяревой ею была написана работа «Энеолит и бронзовый век», вышедшая в 2002 году.[21] В данной работе авторы попытались рассмотреть генезис металлургического производства, начиная с энеолита.
В контексте проблемы индоевропейской прародины они рассматривают специфические черты, присущие ямной культуре и связывают возникновение подкурганного обряда захоронения с изменением религиозных воззрений ямного населения – стремление возвеличить своих предков.
Касаясь темы металлургического производства культуры, авторы выделяют два функционировавших очага на территории ямной культуры:
- Приднепровский очаг металлообработки, который базировался на привозном сырье (вероятно, с Кавказа) – время его функционирования – III тыс. до н.э.;
- Волго-Уральский металлургический очаг, работающий на базе Каргалинского месторождения, который начал функционировать с IV тыс. до н.э.[22]
Изделия Волго-Уральского очага распространялись по всей территории ямной культуры. Все изделия отличались чистотой состава металла. Функционированием Приднепровского очага авторы объясняют наличие мышьяковистых бронз у ямного населения.
Говоря об изделиях Приуральского очага, авторы подчеркивают их своеобразие и указывают на уникальные изделия: втульчатое долото, топорик-клевец, массивное копье с разомкнутой втулкой, тесло-рубанок и др.
Данная работа ценна тем, что в ней рассматривается обширный хронологический отрезок – с энеолита, до позднебронзового века. Эта специфика работы позволяет проследить развитие (его динамику) культур, их изменение во времени и естественную смену одной культуры другой культурой. Данная работа дает возможность сравнения культур на приведенном материале. К тому же все выводы основаны на проведенных фактах и исследованном материале.
При изучении древнеямных некрополей археологи сталкиваются с тем, что большая часть захоронений безинвентарна, или в лучшем случае удается обнаружить остатки керамики. Однако в отличие от западных районов обитания ямного населения территория Оренбуржья в этом отношении значительно богаче погребениями, содержащими различный набор орудий и керамики. На территории Волго-Уральских степей курганы ямной культуры являются типичным видом памятников. В бассейнах Бузулука, Иртека, Киндели, Илека они составляют до 70% от общего числа курганных некрополей. Среди них около 1/3 крупных погребений, имеющие экстраординарный набор орудий.
С 1977 по 1995гг. были раскопаны ряд крупных курганов: Краснохолмский I и II (1977), Кардаилово I и II (1978-1980), Трудовое II (1984), Болдырево IV (1984-1986), Болдырево I (1986), Тамар-Уткуль VII,VIII (1987,1989), Пятилетка, Нижнепавловский V (1988), Изобильное I и II (1988,1993), Буранчи (1988), Каменное (1989), Барышников (1992), Грачевка (1993) и др.[23]
Среди названных наиболее информативными и уникальными по содержанию металлического инвентаря являются Болдырево I[ 24], Тамар-Уткуль VII, VIII [25], Герасимовка II, Пятилетка, Нижнепавловский V [26], Барышников [27], Увак [28], Утевка [29].
Исследованием курганов в поймах рек Иртек и Илек занимались Н.Л. Моргунова и А.Ю. Кравцов. Авторы ставили задачей полное освещение всех имеющихся в бассейне р. Илек материалов и введение их в научный оборот, а также попытаться затронуть проблемы происхождения, периодизации, хронологии, культурных контактов и связей на базе новых источников и вопросы реконструкции хозяйства и общественных отношений у населения древнеямной культуры Южного Приуралья.
Большое значение имеют для изучения проблемы металлопроизводства подробная публикация данными авторами исследованных курганов, т.к. это эталонные памятники, в которых был обнаружен металлический инвентарь. Всего найдено 28 изделий в 11 погребениях. Для погребений ямной культуры это очень значительный показатель. Данное обилие предметов из металла объясняется прежде всего близостью данных памятников непосредственно к производящему центру, т.е. к Каргалинскому очагу. Авторы приводят полный перечень орудий, с указанием погребений из которых они происходят. Это для изучения данной темы весьма, немаловажно.
На основе исследований авторами был сделан вывод о существовании в развитом виде у населения Приуралья в раннебронзовом веке собственной базы металлургии и металлообработки. Их исследования подтвердили предположения о высоком уровне металлургического производства, выдвинутые Э.А. Федоровой-Давыдовой. Помимо этого ими была высказана мысль о том, что возможно в сложении приуральского металлургического очага определенную роль сыграли достаточно развитые культурные связи энеолитического населения самарской и хвалынской культур с населением Поднепровья, а через него – с балканским металлургическим центром.[30] Изделия из балканского металла обнаружены в двух могильниках у г. Хвалынска. Население Ивановской стоянки в Оренбургской области, относящейся ко II этапу самарской культуры, находилось в тесном контакте с хвалынскими племенами и так же как они убедились в преимуществе металла. Хотя сами металлические орудия труда здесь не обнаружены, но по Г.Ф. Коробковой, большинство костяных изделий Ивановского поселения изготовлено при помощи металлических ножей. Эти факты, а также форма топора-клевца из Нижней Павловки, наиболее ранние образцы которых известны в энеолите Болгарии, свидетельствуют о значительном влиянии балканских связей, подтолкнувших племена Волго-Уралья к поискам источников сырья для развития собственной металлургии. Последнее обстоятельство, видимо, объясняет продвижение степного населения в лице хвалынско-раннеямных групп в лесостепные районы Южного Приуралья. Им, вероятно, и принадлежит заслуга открытия и начала разработок Каргалинского месторождения медной руды.
Затрагивался также вопрос и о положении в обществе ремесленников, на материалах памятников бассейна р. Илек (погребение с плотницким инвентарем – Тамар-Уткуль VIII).[31] Высокий статус погребенных с деревообрабатывающими орудиями труда на материалах среднего Дона отметил А.Т. Синюк, сделав вывод о формировании в древнеямном обществе ремесленного сословия, и о престижности этого вида хозяйственной деятельности, что позволило его представителям занимать почетное место в обществе.[32]
По его мнению, находки плотницкого и иного ремесленного инструмента в наиболее выдающихся памятниках эпохи раннего металла типа Майкопского, Утевского, Нальчиковского курганов, принадлежность которых племенным вождям не вызывает ни у кого сомнений, свидетельствует о связи оформившейся кланово-производственной организации с реальной политической властью, когда вожди родов и племен еще придерживались видимости почитания трудовой деятельности.
Таким образом, правомерно предположение о почетном положении в древнеямном обществе сословия ремесленников в лице плотников и металлургов. Однако погребения металлургов встречаются редко, что затрудняет суждение об их месте в социальной иерархии.[33] Особый интерес представляет анализ цветного металла Болдыревского I могильника, выполненный Л.Б. Орловской. Цветной металл здесь представлен семью предметами из трех погребений. Автор отмечала, что типологический состав коллекции несколько необычен для восточной периферии ЦМП. Впрочем, приуральская группа ямной культуры весьма, своеобразна в морфологическом плане, и всегда преподносила некоторые сюрпризы, как по содержанию металлических комплексов, так и по неожиданности параллелей. Химический состав изученной меди соответствует ранее проанализированным материалам ямно-полтавкинского очага металлургии и металлообработки восточной части ЦМП, так как он базировался в основном на месторождениях медистых песчаников Южного Приуралья, отличающихся специфическим набором естественных примесей.[34]
Также автор выделила группу мышьяковистой меди с указанием на то, что изделия из нее в самом восточном очаге ЦМП являются импортом (нож из погребения №3, кургана № 10, Аs – 4,5 %). Следует отметить, что существует и естественномышьяковая медь уральского происхождения (медь ТК-ташказганская). По набору примесей она отличается от кавказской меди, и применение ее связано с абашевскими и абашевско-петровскими древностями, т.е. с началом позднего бронзового века (ПБВ).
Л.Б. Орловская отмечала, что появление кавказского мышьякового металла в Приуралье представляется достаточно закономерным, скорее удивляет исследователей его очень малое количество, что очевидно свидетельствует об определенной обособленности южно-уральской группы ямной культуры.[35]
Вопросами технологии изготовления орудий труда на более глубоком уровне занималась А.Д. Дегтярева.[36] Своими исследованиями она также подтвердила использование Каргалинского металла, а также и наличие мышьяковистой кавказской меди (9,1%). При статистической обработке результатов металлографического анализа были выделены три ведущие технологические схемы изготовления орудий труда и украшений ямной культуры Приуралья: литье + ковка всего корпуса с обжатием 50-60 %, рабочей части – 70-80 %; формообразующая ковка с обжатием 80-90 %; литье без доработки. Преобладающими вариантами получения ямных металлических изделий были I и II схемы. Автор не выделила взаимосвязи между составом металла и технологией производства, что привело к выводу о местном характере получения практически всех изделий выборки, за исключением одного ножа.
А.Д. Дегтярева указывала на то, что в металлообработке ямников Приуралья сварка как способ получения готовых изделий почти не использовался, за редким исключением, в изготовлении двух орудий – тесла-рубанка и бритвы резчика. Автор делала вывод о том, что кавказское влияние слабо просматривается, за исключением прямого импорта вещей и, видимо, получения сырья в виде слитков для единичных орудий. Сходство технологии чистой меди, использование высокотемпературного режима обработки металла, состав сырья, морфологический облик некоторых категорий металлических предметов свидетельствуют о наличии устойчивых металлургических связях приуральских ямников с западными очагами металлообработки. По всей видимости, появление на Урале металлопроизводства в столь развитом виде связано с переселением из западных районов кланов металлургов-литейщиков с развитыми традициями и структурой производства.[37]
Данную гипотезу о происхождении и развитии металлургии на Южном Урале поддерживают также Н.Л. Моргунова и М.А. Турецкий[38], но с некоторыми оговорками. Данные авторы говорили о том, что следование стереотипам или канонам производства тех или иных металлических предметов не вытекают из предпосылки об обязательном перемещении носителей культур Циркумпонтийской металлургической провинции эпохи раннего бронзового века вслед за своими топорами, теслами или ножами. Видимо, существовали иные механизмы передачи ведущих типов орудий и оружия внутри огромной металлургической провинции, охватывающей миллионы квадратных километров общей площади. Таким образом, по мнению данных авторов, можно говорить о передвижении отдельных кавказских мастеров-металлургов и кузнецов.
Еще одной крупной работой по истории ямной культуры Приуралья стала монография С.В. Богданова.[39] Данная работа носит обобщающий характер. Автор ставил своей основной задачей обобщить и систематизировать накопленный материал, классифицировать основные элементы погребального обряда и инвентаря древнеямных памятников степного Приуралья. В работе определяется ландшафтно-археологическая специфика некрополей, погребальных обрядов и ритуалов локальной приуральской группы памятников Волго-Уральского варианта ямной культуры, рассматриваются проблемы ее происхождения и культурогенеза. В работе были использованы материалы раскопок погребальных и поселенческих памятников энеолита- начала бронзового века, исследованные в Приуралье во второй половине XX века.
Однако в данной работе есть расхождения с первоисточниками в констатации поз погребенных, на основе этого автор предлагает свою периодизацию ямных памятников Приуралья.[40] Помимо этого имеются и расхождения с данными отчетов в размерах курганов и могильных ям. С.В. Богданов критикует схему периодизации, разработанную Н.Л. Моргуновой по методике Н.Я. Мерперта, не обращая внимание на ряд оговорок по данной периодизации. Имеет место преувеличение автором некоторых фактов. Очень часто выводы С.В. Богданова основываются на небольшом количестве находок или даже их частей, фрагментов.
Говоря о металлургическом производстве, С.В. Богданов указывал на наличие местного производства у населения Приуралья уже в эпоху энеолита. Однако другие исследователи называют этот тезис весьма спорным и нуждающемся в аргументации.
Здесь также стоит отметить, что реконструкции изготовления металлических предметов проводились С.В. Богдановым без необходимых металлографических исследований. Данные исследования были проведены Дегтяревой А.Д. (2003), но не были учтены автором.
В данной работе есть ряд верных выводов и положений. Автор в вопросе о начале функционирования Каргалов полностью согласен с выводами Е.Н. Черныха.[41] Кроме этого ценным является то, что автор приводит полную классификацию металлического инвентаря, ищет аналоги орудиям Приуралья в других культурах. Таким образом, данный труд имеет для настоящего исследования свою ценность, несмотря на ряд недостатков.
Одной из последних работ, посвященной истории ямной культуры, а именно такому виду памятника как поселение, стала монография Г.Ф. Коробковой и О.Г. Шапошниковой.[42]Своей задачей авторы поставили рассмотреть проблемы жизнеобеспечения населения Михайловки на протяжении 3х этапов её существования. Эта проблема включает характеристику поселения, жилищ, экологии, остатков флоры, фауны, орудий труда. Основное внимание уделено орудиям труда. Авторы полностью описали и проанализировали коллекцию изделий с поселения. В результате трасологического анализа был сделан вывод о том, что металлообработка зародилась здесь благодаря импульсам из трипольской культуры, а на её дальнейшее развитие повлияли связи с Кавказом.
Особой ступенью в изучении как культуры в целом, так и ее отдельных аспектов можно считать конференцию по проблемам изучения ямной культуры, проведенной в г. Оренбурге с 4 по 6 мая 2006 года. На данной конференции рассматривались вопросы о происхождении ямной культуры, ее периодизация, культурные связи, вопросы о хозяйстве и общественных отношениях. Результатом конференции стал сборник статей.[43] В этом сборнике интересны статьи следующих авторов: С.В. Богданова, Н.Л. Моргуновой, А.Д. Дегтяревой, П.Ф. Кузнецова, С.В. Кузьминых, А.Т. Турецкого и др.
Для данного исследования интересны тезисы доклада авторов П.Ф. Кузнецова и С.В. Кузьминых.[44] В своем докладе авторы обратили внимание на находки из Больших Утевских курганов (исследования 1972-1973гг). в 1969 году И.Б. Васильев обнаружил близ с. Утевка Нефтегорского района Самарской области четыре огромных кургана.[45] Они самые крупные из числа тех, что когда-либо изучались в Поволжье. Своей задачей авторы видят провести дополнительное описание коллекции металлических изделий Больших Утевских курганов. Авторы противопоставляют два термина «топоры утевского типа» и «топоры колтубановского типа». Эти термины определяют группу топоров в классификации. Для данного исследования это принципиально-важный аспект: как будет обозначена группа топоров с сужающимся клином. Для этой группы орудий, подражающей ранним майкопским, С.В. Кореневский предложил название – топоры «утевского типа».[46] Однако наряду с ним используется другой термин – топоры «колтубановского типа» – предложенный В.П. Шиловым.
П.Ф. Кузнецов и С.В. Кузьминых обратили внимание на морфологические особенности этих орудий и пришли к выводу о том, что Колтубановский топор в силу своих морфологических особенностей может стать репером для выявления особой группы орудий.
Кроме данной статьи интересны также доклады и других авторов. Но они в своей большей степени затрагивают наиболее общие аспекты истории ямной культуры.
Таким образом, проблема металлургии ямной культуры Приуралья имеет свою историю изучения. Первые исследования по данной теме начались с момента раскопок первых ямных некрополей в 50х гг. X века К.Ф. Смирновым, тогда же были сделаны первые анализы металлических орудий. Усилиями Е.Н. Черныха был сделан вывод об использовании в Приуралье меди с Каргалинского месторождения. Исследования 50-70х гг. обобщала работа Н.Я. Мерперта. С 1977 по 1995гг – новый этап в изучении ямной культуры связанный с деятельностью Н.Л. Моргуновой. Это этап пополнения источниковой базы, период открытия уникальных по своему содержанию некрополей. Значительно пополнилась коллекция изделий из металла. Данные орудия были проанализированы виднейшими специалистами: Н.В. Рындиной, А.Д.Дегтяревой и Л.Б. Орловской. Результатами данных исследований стали выводы о составе исходного сырья, времени и способах их изготовления и о функциональном назначении.
Однако в настоящее время ведутся дальнейшие исследования по выявлению курганов ямного времени. Идет пополнение источниковой базы а также дальнейшие исследования накопленного материала.
Сноски
- [1] Моргунова Н.Л. К вопросу об общественном устройстве древнеямной культуры.// Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург.1992. с. 8.
- [2] Черных Е.Н. Металлургические провинции и периодизация эпохи раннего металла на территории СССР.// СА, 1978, с.61
- [3] Рындина Н.В., Дегтярева А.Д. Энеолит и бронзовый век. М., 2002.
- [4] Федрова-Давыдова Э.А. Приуральская группа памятников ямной культуры. // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. М., 1971, с. 15.
- [5] Черных Е.Н. История древнейшей металлургии Восточной Европы. М., 1966, с. 97.
- [6] Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М., 197, с. 34.
- [7] Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы ..., с. 97.
- [8] Черных Е.Н. Каргалы. Забытый мир. М., 1997, с.14.
- [9] Черных Е.Н. История древнейшей металлурги Восточной Европы. М., 1966, с. 105.
- [10] Черных Е.Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья. М., 1970, с.124.
- [11] Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы..., с. 99
- [12] Черных Е.Н. Металлургические провинции и периодизация эпохи раннего металла на территории СССР // СА, № 4, 1978, с. 54
- [13] Там же, с. 55
- [14] Там же. С. 59.
- [15] Черных Е.Н. Каргалы. Т IV, М., 2005, с. 7.
- [16] Там же. С. 15.
- [17] Рындина Н.В. Древнейшее металлообрабатывающее производство Юго-Восточной Европы. М., 1998.
- [18] Там же, с. 189.
- [19] Рындина Н.В. Возможности металлографии в изучении древних изделий из меди и ее сплавов // Археология и естественно-научные методы. М., 2006, с. 114.
- [20] Там же. С. 115.
- [21] Рындина Н.В., Дегтярева А.Д. Энеолит и бронзовый век. М., 2002.
- [22] Там же. С. 108.
- [23] Богданов С.В. Древнейшие курганные культуры степного Приуралья, Проблемы культурогенеза. Уфа.1999., с.8.
- [24] Моргунова Н.Л. Большой Болдыревский курган. // АПО. Вып IV...,с. 57.
- [25] Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной...с. 9-32.
- [26] Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Отчет о раскопках, произведенных у с. Нижняя Павловка Оренбургского района по открытому листу № 200 в 1988 году // Архив ОГПУ. Оренбург, 1988.
- [27] Моргунова Н.Л., Турецкий М.А. Курганная группа у хут. Барышникова. // АПО. Вып. II. Оренбург. 1998, с. 11.
- [28] Моргунова Н.Л., Турецкий М.А. Памятники древнеямной...с. 34-41.
- [29] Васильев И.Б. Могильник ямно-полтавкинского времени у с. Утевка. Воронеж, 1980.
- [30] Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной...с.91.
- [31] Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной...с.96.
- [32] Н.Л.Моргунова К вопросу об общественном устройстве древнеямной культуры.// Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург, 1992, с.8
- [33] Н.Л.Моргунова К вопросу об общественном устройстве древнеямной культуры.// Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург, 1992, с.8.
- [34] Орловская Л.Б. Цветной металл Болдыревского I могильника.// Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной...с.112.
- [35] Орловская Л.Б. Цветной металл Болдыревского I могильника.// Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной...с.114.
- [36] Дегтярева А.Д. Металлический инвентарь ямной культуры Южного Приуралья.// Моргунова Н.Л., Турецкий М.А., Краева Л.А. Шумаевские курганы. 2003.
- [37] Дегтярева А.Д. Металлический инвентарь ямной культуры Южного Приуралья.// Моргунова Н.Л., Турецкий М.А., Краева Л.А. Шумаевские курганы. 2003, с. 363.
- [38] Моргунова Н.Л., Турецкий А.М. Ямные памятники у с. Шумаево // Вопросы археологии Поволжья. Выпуск III, Самара, c. 155.
- [39] С.В.Богданов. Эпоха меди ...2004.
- [40] Моргунова Н.Л. О книге Богданова «Эпоха меди степного Приуралья» // АПО Вып. VII. Оренбург, 2005.
- [41] Черных Е.Н. Каргалы. Забытый мир. М. 1997, с.14.
- [42] Коробкова Г.Ф., Шапошникова О.Г. Поселение Михайловка – эталонный памятник древнеямной культуры. М. 2005.
- [43] Проблемы изучения ямной культурно-исторической области. Оренбург.2006.
- [44] П.Ф. Кузнецов, С.В. Кузьминых. О топорах утевского типа...// Проблемы изучения....с.56.
- [45] Васильев И.Б. Могильник ямно-полтавкинского времени у с. Утевка. Воронеж, 1980, с. 22.
- [46] С.Н. Кореневский. Древнейшие земледельцы и скотоводы Предкавказья. М. 2004. с. 95.
См. работу: Металлургическое производство ямной культуры Приуралья .