Цусимский бой и продолжение цусимского ада
Решение отправить на помощь блокированной в своей базе 1-й Тихоокеанской эскадре силы Рожественского (а сам З. П. Рожественский был активным сторонником этого варианта) было не только не бессмысленным, но и возможно единственным активным шагом. Соединившись, русские корабли имели бы весьма заметное превосходство над японцами, которое отчасти компенсировало бы неудобство стратегического положения.
Как только пал Порт-Артур и погибли корабли 1-й эскадры, стратегическое положение русских военно-морских сил на Дальнем Востоке стало безнадежным. Все темпы были потеряны. Постоянные задержки эскадры Рожественского привели к тому, что японские корабли исправили все повреждения, а русские постепенно теряли боеспособность в изнурительном тропическом плавании. З. П. Рожественский был меньше всего повинен в этом.
Неоднократно высказывались предположения о том, что командующий русской эскадрой мог "обойти" японские силы, попытавшись проникнуть во Владивосток не прямым путем через Корейский пролив, а пройдя вдоль восточного побережья Японии, через Сангарский пролив или пролив Лаперуза. Надуманность подобных рассуждений совершенно очевидна. Реальная дальность плавания русских броненосцев составляла примерно 2500 миль. Это означает, что потребовалась бы не одна погрузка угля. Шансов пройти незамеченной у столь большой и медлительной эскадры вдоль всего побережья Японии практически не было. Но даже если бы Рожественский благополучно форсировал Лаперузов или Сангарский пролив, это отнюдь не избавляло его от сражения. При вполне вероятном заблаговременном обнаружении флот Хейхатиро Того ждал бы его где-нибудь у выхода одного из проливов. Слишком малая крейсерская скорость русской эскадры обрекала ее на перехват японцами задолго до Владивостока.
Поведение русского командующего в Цусимском сражении безусловно вызывает ряд вопросов, но принимавшиеся им тактические решения ни в коей мере нельзя считать предосудительными, и обвинение его в бездарности совершенно беспочвенны.
Значительное, практически полуторное превосходство в скорости японцев позволяло, двигаясь по дуге большого радиуса, сохранять тактическое превосходство, а адмиралу Того – выполнить свою задачу и добиться преимущества.
Весь остаток жизни был для Рожественского прямым продолжением цусимского ада. Пресса, незримо, но умело направляемая господами «из-под шпица», объявила его главным и едва ли не единственным виновником национальной катастрофы. "Надо было во что бы то ни стало сохранить в общественном сознании ту картину боя, которая была наспех, в первые же дни создана патентованными стратегами... Ведь если бы... выяснилось, что не отсутствие таланта и тем более мужества и самоотвержения, а полная негодность оружия, с которым люди, верные долгу, были посланы не в бой, но на бойню, были причиной этого неслыханного разгрома? Если бы каждому до очевидности ясно стало, что виноваты не те, что «не все погибли», а пославшие их на бесславную гибель? Что бы случилось? Что могло бы случиться? Какими последствиями могло бы грозить такое просветление общественного сознания для господ, мирно проживающих под шпилем адмиралтейства и даже вне его?..» — спрашивал позднее В. И. Семенов [20].
То, что истинным победителем в Цусимском бою оказалась неодушевленная «шимоза» и что, таким образом, сугубо техническая частность свела на нет блестящий успех флотоводца, не умещалось в сознании морских теоретиков «доцусимской» школы. Верно оценить происшедшее мешали сложившиеся еще во времена паруса «вечные и неизменные» принципы...