Были закрыты или реорганизованы многие так называемые привилегированные учебные заведения (кадетские корпуса, духовные училища и семинарии, медресе, женский институт, епархиальное училище, мужские и женские гимназии, реальное училище). Были упразднены органы управления учебными заведениями при земстве, войсковом казачьем управлении, духовных ведомствах, сокращены за ненадобностью законоучители всех вероисповеданий. В 1920—1923 гг. многие работники просвещения, уставшие от низкой заработной платы и многомесячных её задержек, огромной инфляции, сменили профессию.
Первичность политических взглядов и вторичность профессионализма педагога
Политика первых месяцев советской власти, провозгласившей в отношении специалистов первичность профессионализма и вторичность политических взглядов, вскоре сменилась требованием полного признания со стороны учительства принципов руководящей и направляющей роли партии большевиков.
В программе РКП (б), принятой на VIII съезде в 1919г., записано:
«...В период диктатуры пролетариата, т.е. в период подготовки условий, делающих возможным полное осуществление коммунизма, школа должна быть не только проводником принципов коммунизма вообще, но и проводником идейного, организационного воспитательного влияния пролетариата на полупролетарские и непролетарские слои трудящихся масс в целях воспитания поколения, способного окончательно установить коммунизм...».
Понимая роль и значение учителя в формировании общественного мнения, новая власть потребовала безоговорочного признания выдвинутых ею идей со стороны учительства. Практическая реализация этих требований шла через обязательное участие всех учителей в изучении новых нормативных документов («Положения о единой трудовой школе Российской Социалистической Федеративной Советской Республики», «Основных принципов единой трудовой школы») и систему политических чисток лиц, не воспринявших эти идеи.
20 марта 1922г. в Оренбурге была сформирована постоянная экспертная комиссия при губоно, на которую была возложена обязанность пропустить через экспертизу всех работников просвещения. В процессе экспертизы предусматривалась проверка профессиональной компетентности и политических взглядов. При наличии документов, подтверждающих образовательный ценз, стаж, работник освобождался от ответов на педагогические вопросы. Однако беседа на политические темы была обязательна для всех.
Всех педагогов было предписано распределить на три группы. К первой группе относились педагоги, одобряющие политическую линию руководства страны. Во вторую группу попадали лица, имеющие педагогическое образование и педагогический стаж, но безграмотные в политическом отношении. Остальные работники с недостаточной профессиональной и политической подготовкой относились к третьей группе.
Вскоре, летом 1922г., в Оренбурге были организованы «профессионально-политические курсы», к работе которых в два приема было привлечено большинство учителей города и близлежащих уездов. Все участники курсов прошли через систему экспертизы, которая в Оренбурге (после курсов) вылилась в проверку документов о стаже, образовательном цензе, социальном происхождении и политическую беседу.
Внимание к политической позиции учителя, контроль за его учебной, воспитательной и общественной работой постоянно возрастали в последующие двадцатые и тридцатые годы. От школы, учителя в школе и вне школы требовалась активная поддержка всех действий, всех указаний правящей партии. Попытки обозначить свое особое мнение жестоко карались.
Характерным является случай, происшедший в городе Орске. В сентябре 1926г. здесь прошло отчетно-выборное собрание профсоюза работников просвещения. На собрании присутствовало около 150 педагогов. Были заслушаны доклады руководителей органов образования губернии, уезда и города. На собрании был руководитель губернского органа управления профсоюзом просвещения Поддубный.
После обсуждения докладов состоялись выборы нового руководства профсоюза. В ходе голосования обнаружились бюллетени с дописанными новыми кандидатурами, один из участников предложил избрать руководителя непосредственно на общем собрании. Через некоторое время в партийные органы поступило анонимное письмо с критикой руководства Орского учительского профсоюза.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы осенью 1927г. органы ГПУ арестовали группу педагогов, среди которых были заведующий Кумакским районо, учитель школы города Орска, заведующий 7-й орской школы, инспектор соцвоса г. Орска. Арестованным предъявили обвинение по статье 58 уголовного кодекса в создании группы, пытающейся протащить в руководство профсоюза своего человека в противовес рекомендациям вышестоящих органов, написании анонимного письма. Все арестованные были из числа бывших белых офицеров.
9 января 1928г. арестованные педагоги написали письмо с просьбой о защите на имя А. Луначарского (тогдашнего наркома просвещения). Письмо поступило в губоно и затем попало в архивы. Дальнейшая судьба орских педагогов автору неизвестна.
В 20-е годы родилась и затем закрепилась в 30-е годы традиция расширять трудовые обязанности учителя в школе, вне школы, заставлять его вести дополнительную просветительскую, агитационную и организаторскую деятельность, как правило, на бесплатной основе. Учитель во всей своей школьной и внешкольной работе обязан был проводить классовую линию. Вот как она понималась в программной статье окроно «Очередные задачи школы второй ступени», опубликованной в бюллетене окроно (1929. № 4):
«Основной задачей всякой школы в данное время является участие в социалистическом строительстве, путем проведения работы в окружающей школу среде и путем подготовки новых кадров для социалистического строительства. Участвовать в социалистическом строительстве — значит участвовать в борьбе пролетариата с буржуазией, Это участие в классовой борьбе должно выявляться в следующем:
а) в вовлечении в школу детей тех элементов населения, из которых, главным образом, вербуются кадры строителей социализма;
б) отражение классовой линии в школьной программе;
в) проведение политехнизации школы;
г) воспитание молодежи в соответствии с классовым мировоззрением и основными государственными задачами переживаемого времени;
д) непосредственное участие в осуществлении тех или иных мероприятий социалистического строительства».
В 20-е и 30-е годы ни одна политическая кампания в стране не прошла мимо школы, учителя. Борьба с алкоголизмом, религией, разрушение церквей, индустриализация, коллективизация, подъем сельского хозяйства, досрочное выполнение пятилетних планов, осуждение внутренних и внешних врагов и т.д. — все это по указанию руководящих органов губернии, области, республики и страны должно было найти свое отражение в учебной и воспитательной деятельности школы с учениками и их родителями.
Приведем примеры некоторых инструктивных материалов, поступивших в течение одного 1929г. в школу, которые учитель в силу должностного подчинения обязан был выполнять:
1.«Антирелигиозная пропаганда и воспитание в сельской школе первой ступени» (Бюллетень окроно. 1929. № 1). Название статьи отражает полностью её содержание.
2. Методическое письмо «Как прорабатывать в школе первой ступени вопросы коллективизации сельского хозяйства» (Бюллетень окроно. 1929. № 3). (Напомним возраст детей — 7—11 лет.)
3. Постановление окрисполкома об участии школ в походе за урожай (Бюллетень окроно. 1929. № 3). В нем сказано:
«...Для обеспечения участия всех просветительских учреждений округа в решении исторической задачи поднятия урожайности Оренбургский окрисполком постановляет:
2. Наряду с агитацией через просветительные учреждения за расширение сети колхозов, введение рядового посева, очистки семян и других мероприятий, привлечь школы района в соответствии с их возможностями к непосредственному участию в зерноочищении, протравливании семян, проведению совещаний и курсов по вопросам повышения урожайности, борьбе с вредителями, сорняками и т.д....».
4. «Пятилетний план и задачи школы повышенного типа» (Бюллетень окроно. 1929. № 3). В статье говорится: «...Пятилетний план нашего строительства должен пронизать всю школьную работу».
Далее приведены обстоятельные рекомендации по увязке программного материала каждой учебной дисциплины с элементами пятилетнего плана. Для представления об уровне этих «рекомендаций» приведем примеры, относящиеся к русскому языку и литературе (взяты отдельные рекомендации по годам обучения, в полном объеме см. указанную статью).
Таблица 15
Примеры рекомендаций по увязке программного материала по русскому языку и литературе с элементами первого пятилетнего плана
5. Всем райинспекторам Соцвоса и Политпроса и завпросветучреждениям. (Бюллетень окроно. 1929. № 4).
В статье, подписанной «за заведующего окроно Лазаревой», даны инструкции школам по переходу в соответствии с «передовым опытом» промышленности на непрерывное производство.Рекомендовалось в школах первой ступени вводить пятидневку, состоящую из четырех дней занятий и одного дня отдыха, причем в целях более полного использования помещений день отдыха в разных классах должен был проводиться в разные дни.
В школах повышенного типа и ШКМ рекомендовалось вводить шестидневку из пяти рабочих дней и одного дня отдыха. Срок введения непрерывки был определен на 1 января 1930г. К счастью, для учеников и школы эти рекомендации были вскоре отменены.
6. Очередные задачи школы второй ступени (Бюллетень окроно. 1929. №4).
В программной статье окроно указана очередная главная задача школы: «...Работа школы по коллективизации сельского хозяйства и подъему урожайности не может рассматриваться как дополнительный придаток, привесок к существующей школьной работе, должна рассматриваться как основной стержень, центральное звено, вокруг выполнения задач которого организуются все другие задачи и цели школы. Отсюда необходимо изменение не только содержания, но и методов работы школы в направлении усиления самостоятельного участия учащихся в социалистическом строительстве, в направлении активной действенной перестройки окружающего сельскохозяйственного производства...».
В течение первой половины 30-х годов ежегодно усиливался политический контроль за учителями и учащимися, преподавателями и студентами. В учебных заведениях последовательно насаждалась атмосфера подозрительности, тотальной слежки. Ниже приведен пример одного из инструктивных писем Наркомпроса, поступавших в этот период в облоно:
«Секретно»
21.12.34 г. №1842/с
ОСОБОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Заведующим отделами народного образования лично наблюдать за тем, чтобы директора и заведующие школами учитывали все отрицательные явления в поведении учащихся, расходящиеся с достоинством советского школьника и званием пионера Союза Советских Социалистических Республик.
На основании этого учета директора и заведующие школами обязаны представить зав.рай(гор)оно, последние — зав.край(обл)оно краткие ежемесячные сведения.
Зав.край(обл)оно, зав. Мосгороно и Ленгороно один раз в месяц представляют подобные сведения в Наркомпрос РСФСР (тов. ЭПШТЕЙНУ).
О всех значительных случаях вышеуказанного характера директора и заведующие школами обязаны сообщить немедленно в Наркомпрос (тов. ЭПШТЕЙНУ) и в ОНО (по принадлежности).
Нарком по просвещению — А. Бубнов. Верно: зав. секретной частью (Маркова)
Отп. 25 экз.
О.п. 21.12.34 г.».
В приложении 26 приведена аналогичная инструкция для руководителей педагогических учебных заведений по слежке за студентами и преподавателями.
В 30-е годы школа из государственно-общественной организации стала государственной. Основное управление системой просвещения перешло к партийным органам. Все вопросы содержания образования, изменения в организации работы учебных заведений стали прерогативой высших партийных органов. Основные проблемы школы решались на уровне постановлений партийных съездов ВКП(б) и его ЦК ВКП(б). В реальной жизни подобные документы не могли обсуждаться, их можно было только изучать, разрабатывать мероприятия по безусловному внедрению в жизнь принятых решений и пытаться их хотя бы частично выполнить.
Изучение постановлений ЦК ВКП(б), составление мероприятий по их выполнению, участие в политических кампаниях в связи с завершением первой и второй пятилеток, началом работы над заданиями второй и третьей пятилеток, осуждение постоянных внешних и появившихся многочисленных внутренних врагов — составляли содержание политической атмосферы, в которой находился учитель в эти годы.
Районные, городские отделы НКВД, спецотделы при облоно, крупных учебных заведениях постоянно контролировали настоящее и изучали прошлое работников образовательных учреждений, следили за их политическими взглядами. Особые требования предъявлялись к руководителям образовательных учреждений. При их подборе облоно обязано было руководствоваться инструкцией:
«Р.С.Ф.С.Р Секретно
Народный Комиссариат по 7/9 февраля 1935 года
просвещению 008/с
Зав. КРАЙ(ОБЛ)ОНО
Тов...............................................
При представлении в НКП кандидатов к назначению на должность директоров и зав. школами предлагаю Вам лично тщательно проверить каждого кандидата в отношении его политической физиономии.
Особое внимание обратите на лиц, бывших в партии и бывших в различных оппозициях. На всех директоров-партийцев должны быть Вами получены и высланы в Управление начальной и средней школы НКП характеристики от партийных организаций, выданные в текущем 1935 году.
Предупреждаю, что без наличия указанных характеристик кандидаты не будут рассматриваться.
Зам. наркома (М. Эшдтейн)
Верно: зав. секретной частью (Марков)
Отп. 40 экз.
О.п. 8∕II-35г.
Копия с копии верна.
Зав. секретной частью облоно (Крючков)».
Письмо, образец которого мы приводим ниже, было типичным при проведении проверки работников образования со стороны спецорганов в 30-е годы:
«Секретно Упр. НКВД Верхотурьевского района Свердловской области.
По встретившейся надобности спец. группа Оренбургского областного отдела народного образования просит сообщить следующие сведения:
1. В котором годe проживал в с. Батракове вашего района Задорин Афанасий Кузьмич и когда выбыл?
2. Чем занимались его родители до Октябрьской революции и после?
3. Не подвергались ли они раскулачиванию и за что?
4. Если живы в настоящее время, то чем занимаются?
5. До какого года Задорин Афанасий Кузьмич поддерживал с ними связь и в каком виде она выражалась?
Просьба со сведениями не задерживаться в виду важности вопроса и выслать таковые по адресу: г. Оренбург, Пролетарская 84, спец. группа облоно».
Письмо типично.Однако фамилия, указанная в письме, принадлежит заместителю заведующего облоно. Проверка политической благонадежности не допускала исключений ни для кого.
Приведем еще два письма, отражающих политическую атмосферу в органах управления образованием и в учебных заведениях в преддверии массовых репрессий 30-х годов.
«Секретно
Оренбургский Всем зав. районо
обл. отд. нар. обр. Спец. группа
17.2.35
За последнее время в вузах области имеем факты троцкистских выступлений.
Не исключена возможность, что в отдельные школы пробрались в качестве преподавателей истории, обществоведения и географии зиновьевские и троцкистские подонки.
Классовая бдительность и зоркость, уменье распознавать врага во всех его обличиях, разоблачать и пресекать своевременно его деятельность — первейшая обязанность заведующих РАЙОНО и директоров школ.
ОБЛОНО обязывает зав. гор., районо и директоров школ немедленно пересмотреть весь состав преподавателей истории, обществоведения и географии и изгонять из школ преподавателей, протаскивающих антипартийные взгляды. Эта работа должна проводиться в порядке повседневного изучения работы преподавателя и не должна носить характер чистки.
О выполнении регулярно информировать ОБЛОНО в секретном порядке.
П.п.
Зав. ОБЛОНО Шапошников
Верно: зав. секретной частью (Крючков)
52 экз.»
«Секретно
Оренбургский Всем зав. районо
обл. отд. нар. обр. Спец. группа 21.2.35
На основании распоряжения Главлита от 11/1-35 года предлагаю изъять из библиотек, домов соцкультуры, полит, просвет, баз, парков культуры и отдыха, национальных клубов, домов крестьянина, изб-читален, колхозных клубов и красных уголков книги всех изданий Зиновьева, Каменева и Сафарова. Сдать эти книги Райлитам под расписку...
Зав. массов. п/п сект.
ОБЛОНО Добряком.
Верно: зав. секретной частью (Крючков)».
Письма об изъятиях из библиотек учебных заведений книг различных авторов были постоянным явлением на протяжении тридцатых годов. Изымались книги Бухарина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, книги с упоминанием «врагов народа» Тухачевского, Егорова, Блюхера и многих, многих других.
Впрочем, вредными были не только книги, но и лекции, рукописи. В апреле 1936г. секретная часть облоно письмом за № 24 дает задание зав. районо срочно изъять у преподавателей истории, бывших на краевых летних курсах в июне 1934г., конспекты лекций по древней истории. В письме сказано:
«Конспект отпечатан на ротаторе, включает 15 лекций, начиная с темы «Введение в историю Древнего Востока» и кончая темой «Захват Римом Средиземноморских стран».
Данный конспект составлен исключительно на основании работ буржуазных теорий, с точки зрения марксистско-ленинской, извращает постановку основных вопросов истории древнего мира и в целом не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом.
В целях чего предлагаю немедленно в срочном порядке изъять этот конспект у вышеперечисленных товарищей и переслать в спецгруппу облоно.
Фамилии тех преподавателей, которые задержат конспект у себя, сообщить срочно спецгруппе облоно...».
Репрессии 1937г. безусловно не прошли мимо работников образования области. Из школ, техникумов, вузов изгонялись лица с непролетарским происхождением, участники гражданской войны — бывшие офицеры, члены оппозиционных течений. Документы приложений (приложения 27, 32) раскрывают методики нахождения «врагов» при поступлении задания центра.
Атмосферу постоянной борьбы с внутренними врагами создавала пресса. В каждом очередном номере газеты читатель находил фамилии разоблаченных врагов и простое объяснение причин неудач. В газете «Оренбургская коммуна» от 28 апреля 1937г, в статье «На холостом ходу», посвященной итогам совещания актива областного отдела народного образования, читаем: «Падение в ряде школ дисциплины, провалы в воспитательной работе нельзя не связыватъ с проникновением в среду учащихся враждебных влияний. В средней школе № 1 в Оренбурге, например, ученики читали троцкистскую литературу, в школе № 6 (Оренбург), где работал враг народа Мироненко, процветали игры в шпионов».
К сожалению, автор не располагает достоверной статистикой, показывающей степень охвата репрессиями работников образования области. Истории конкретных учебных заведений позволяют утверждать, что репрессии коснулись фактически всех учебных заведений. Были арестованы ряд сотрудников и студентов педагогического института (см. подробнее ниже). Арестованы заведующий кафедрой марксизма-ленинизма Оренбургской высшей коммунистической сельскохозяйственной школы И. Ф.Таркуш, преподаватель этой же школы Г. Я. Эпштейн.
Репрессированы заведующий областным отделом народного образования П. П. Шапошников, его жена Н. М. Шапошникова, сотрудник облоно О. А. Каган, заведующий гороно г. Оренбурга Соколов. В вину заведующего гороно было поставлено вредительство при выборе места строительства школы. С его согласия было решено расположить новую школу по улице Коммунаров, в то время как, по мнению представителей НКВД, более целесообразно было строить её в Красном городке.
В 1937г. была проведена проверка прошлой деятельности всех военруков учебных заведений. Все бывшие офицеры, члены оппозиционных группировок 20-х годов, лица, исключенные из партии, были уволены с работы и арестованы органами НКВД. В приложении 32 приведены фамилии 6 арестованных военруков, аналогичный документ, касающийся 12 человек, относящихся к Оренбургскому райвоенкомату.
16 июня1937 г. был арестован директор Зыковской неполной средней школы Козлов за антисоветскую контрреволюционную работу. 23 июня1937 г. был арестован педагог Н.-Курмеевской школы Тимофеев за контрреволюционную агитацию, сохранение контрреволюционной литературы (на чувашском языке) и за вредительство на идеологическом фронте. 13 октября1937 г. облоно сообщило в Наркомпрос, что зав. Бугурусланским районо Петлицкая освобождена от работы за прямую связь с Бугурусланской и Оренбургской контрреволюционными группами. Был арестован директор средней школы Шарлыкского района Дегтярев за антисоветчину. Всё это только отдельные примеры. Полная картина значительно более масштабна. Она требует специального исследования.
Репрессии шли не только со стороны органов НКВД, прокуратуры. Свой вклад вносили и аттестационные комиссии при органах управления образованием. Они своими решениями освобождали от работы учителей за «нехорошее» социальное происхождение (выходцы из семей дворян, священников, купцов, крестьян-кулаков и т.д.), за наличие родственников (родителей, братьев, сестер), репрессированных НКВД.
Особая страница в репрессиях тридцатых годов — это пребывание детей репрессированных родителей в детских домах Оренбургской области. В приложениях 28—31 приведены инструктивные материалы, поступившие в область в 1937—1939 гг. из Москвы, по подготовке детских домов к приему детей репрессированных родителей, порядку их приема, организации их пребывания в детских домах. Все эти документы свидетельствуют о планомерной, продуманной предварительной подготовке к массовым репрессиям 1937—1938 гг.
Документы архива показывают, что дети репрессированных родителей поступали во все детские дома области. Среди них: Акбулакский, Абдулинский дошкольный, Соль-Илецкий № 1, № 2, Колтубановский, Орский, Куван-дыкский, Ново-Орский, Кумакский, Сорочинский, Кардаиловский, Ново-Покровский, Петровский, Елшанский, Ташлинский, Октябрьский, Жанаталапский, Елизаветинский детские дома. Всего в списках за 1938—1940 гг., представленных в облоно в 1940г. из детских домов, упоминается о 323 детях.
География родных мест присланных детей весьма обширна: Владивосток, Хабаровск, Благовещенск, Томск, Новосибирск, Саратов, Москва, Сталинабад, Ашхабад, Чимкент и т.д. Особенно много было детей с Дальнего Востока и Средней Азии. Среди детей: русские, таджики, туркмены, китайцы, корейцы, казахи... — полный интернациональный состав. В детских домах находились одновременно все братья и сестры из репрессированных семей. Например, в Абдулинский дошкольный детский дом 28 октября 1938г. одновременно поступили из Благовещенска Кудряшова Юлия 1935 года рождения, Кудряшова Алла 1933г. рождения и Кудряшов Владимир 1931г. рождения. Пятого мая 1939г. они убыли назад к родителям в Благовещенск. Случаи одновременного нахождения в детском доме троих, двоих малолетних братьев, сестер были неоднократны.
При поступлении в детский дом дети имели специальные путевки от органов НКВД, перемещение их из одного детского дома в другой проводилось только с согласия органов НКВД.
В списках Оренбургского облоно на октябрь 1940г. числился 101 воспитанник детского дома, родители которых были репрессированы органами НКВД. Среди воспитанников Кувандыкского детского дома в октябре 1940г. находился Ягода Генрих Генрихович, 1929г. рождения, прибывший в Кувандыкский детский дом из Акбулакского детского дома. Сыну когда-то всесильного наркома внутренних дел Советского Союза, генерального комиссара госбезопасности Генриха Ягоды (1891—1938),ˡ пришлось с малых лет нести горькую чашу ответственности за своего отца, одного из главных исполнителей массовых репрессий.
1 Нарком внутренних дел с 1934 по 1936 год. Арестован, объявлен врагом народа, расстрелян в 1938г.
Болодурин B.C. История образования в Оренбуржье