Эпоха дворцовых переворотов в современной российской историографии

В рамках этого направления написана работа Н.И. Павленко о послепетровской эпохе. Книга суммирует накопленные в науке XIX – начала XX в. сведения и представления о дворцовых переворотах и их участниках. Итоговые оценки автора носят довольно общий характер – например, выводы о том, что «три силы управляли государством российским... бюрократия, фавориты, вельможи»; что «сила торжествовала над правом» или что гвардейские полки при Петре и его преемниках «представляли собой однородную силу с группировками, боровшимися за власть». Исследователь не ставил своей задачей подробный анализ развития политической борьбы и ее форм и в силу этого ограничился изложением уже известных событий [3]. Новацией можно считать предложение переименовать «бироновщину» в «остермановщину», под которой понимается уже весь период 1725-1741 гг. [4]

В 1990-е годы появились также самостоятельные исследования, посвященные наиболее важным политическим событиям XVIII в. и их главным героям: работы С.В. Ефимова о деле царевиче Алексея [5], С.А. Седова о князе Д.М. Голицыне [6], А.В. Гаврюшкина и А.Б. Плотникова о Н.И. Панине [7].

А.Б. Каменский в книге о времени Екатерины II заново проанализировал заговор 1762 г. и его отличия от переворота 1741 г. [8]. Специфике заговора 1762 г. и составу его участников посвящено исследование Г.В. Ибнеевой [9].

Другое, выделившееся во второй половине 1990-х гг., направление в отечественной науке рассматривает историю с применением новых подходов, которые М.М. Кром определил как «политическую антропологию», включая в эти рамки «культурные механизмы» функционирования власти, представления о ней в обществе, анализ государственной символики, изучение патронажно-клиентских отношений и других форм политического поведения [10]. Работами такого плана являются исследования символики царских коронационных торжеств XVIII-XIX вв. [11], народных представлений о царской власти в XVII столетии [12], попытки объяснения расцвета в XVIII в. фаворитизма [13] или особенностей психологии дворянства и городских слоев [14].

Появились также попытки проследить процесс формирования российской политической элиты, в которых авторы опираются на сложившиеся в дореволюционной историографии положения: так, например, политическая борьба в 1725-1762 гг. объясняется противостоянием «старомосковской аристократии» и «новой дворянской элиты» [15]. Однако единственная монография М.Н. Афанасьева, посвященная развитию патронажно-клиенских отношений в правящей среде, не выделяет конкретной специфики исследуемого нами этапа и преимущественно сосредоточена на событиях новейшего времени [16].

Еще одним направлением является изучение государственных институтов и внутренней политики. Д.Н. Шанский обратил внимание на стабильность высших Советов при особе монарха, являвшихся, таким образом, специфическим и необходимым «институтом русского абсолютизма» в условиях незрелости и ненадежности государственного аппарата и вовсе не стремившихся к установлению олигархического режима [17]. В.П. Наумов исследовал механизм работы и принятия решений елизаветинской Конференции при высочайшем дворе и Императорского совета Петра III [18].

M.B. Кричевцев рассмотрел роль Кабинета – личной канцелярии монарха – в структуре государственный органов при Елизавете и Петре III [19]. В монографии Н.Н. Петрухинцева исследуется такой важнейший для состояния империи сюжет, как военная политика, и в связи с этим - борьба группировок при дворе Анны Иоанновны в 1730-1732 гг. [20] О.Г. Агеева подошла к изучению императорского двора как одного из важнейших институтов, соответствовавшего монархической форме правления, выполнявшего ряд общественно-значимых функций государственного и частного характера [21].

Ряд работ Ю.Н. Смирнова посвящен роли российской гвардии как чрезвычайного «административного ресурса» петровских преобразований: комплектованию полков, административным поручениям гвардейцев, их последующей службе в государственных структурах. Ю.Н. Смирнов пришел к выводу, что практика участия гвардейцев в делах управления и назначений их на важнейшие государственные посты в сочетании с культом «сильного и доброго» императора-отца формировала особую гвардейскую корпоративную психологию и сознание своего права вмешиваться в решение династических проблем. При этом автор указал на эволюцию этого вмешательства от выступления в качестве «орудия» придворных группировок до солдатского «мятежа» [22]. В свою очередь, Я.Л. Гордин полагает, что гвардейские полки после смерти Петра I превратились в своеобразный «парламент», т.е. заняли место, «которое осталось вакантным после упразднения Земских соборов и любого рода представительных учреждении, так или иначе ограничивающих самодержавный произвол» [23].

А.Б. Каменский в своей работе о реформах XVIII в. - «От Петра I до Павла I» - «вписал» эпоху дворцовых переворотов в поступательное развитие России по пути модернизации. Анализ законодательства привел автора к выводу, что внутренняя политика наследников Петра являлась не попыткой возвращения в прошлое, а прагматичной «корректировкой последствий реформ», завершившейся к концу 40-х гг.; только короткое царствование Петра III он рассматривает как разрыв или «отказ от преемственности» на этом пути [24]. Рецензируя эту работу, В.И. Моряков не согласился с основными выводами книги, по мнению рецензента, после Петра I вплоть до Елизаветы «оппозиционно настроенные к петровским преобразованиям круги пытались изменить установленный Петром порядок», а внутренняя политика этих лет была направлена исключительно на «возвышение дворянства, превратившегося в привилегированное сословие» [25].

В то же время, в современных исследованиях наметились два пути анализа политических событий рассматриваемой нами эпохи. А.Н. Медушевский причинами династических кризисов считает «особый способ организации власти и механизм принятия решений в рамках узкой дворцовой олигархии». Хотя суть этого механизма автор не раскрывает и в целом полагает, что «за преобразованиями Петра следует консервативная политика его преемников» [26]. В другой работе Медушевский полагает определенной политической новацией появление фаворитизма как «негативного фактора в кризисных ситуациях», хотя и отмечает эволюцию этого института в сторону его укоренения в «местной социальной среде» [27].

Оценка Е.В. Анисимовым эпохи 1725-1762 гг. более оптимистична, хотя и несколько противоречива. Автор убежден, что «в целом нет оснований говорить о подрыве престижа самодержавия, упадке страны, кризисе в обществе и в экономике»; но в то же время он пишет о «проявлениях серьезного кризиса народного хозяйства после разорительной Северной войны» и «династическом кризисе». Главную причину «хрупкости» власти преемников Петра I Анисимов видит в отсутствии каких-либо правовых механизмов, которые бы смогли обеспечить прочное существование и функционирование самодержавия в системе власти, но в то же время приводили к юридическому определению компетенции самодержца и тем самым неизбежно отнимали бы часть его власти. Историк также отмечает разделение полномочий в системе исполнительной власти, имевшей три центра: высшие и центральные государственные учреждения (Сенат, Синод, коллегии); Советы при особе государя; фавориты [28].

М.А. Бойцов вывел «эпоху дворцовых переворотов» за привычные хронологические рамки, доведя ее до 1825 г. В политической нестабильности он видит неизбежную «плату за реформы» Петра, когда «изменения в политической культуре общества не поспевали за реформами; облик, стиль поведения и властвования верхушки новой, императорской России настолько не соответствовали прочно укоренившимся стереотипам массового сознания в отношении царя и его окружения, что породили глубокое отчуждение (не социальное - оно и так издавна было, а именно психологическое) подданных от петербургской власти». Автор поставил дворцовые перевороты в один ряд с самозванчеством, в качестве разных проявлений одного типа политической культуры, в основе которого лежал «недостаток публично-правового начала в политической жизни России». Бойцов выделил два различных типа переворотов: относительно «мирное» отстранение государя, регента, важнейшего сановника от власти - и наступивший на рубеже сороковых годов «классический для русской истории этап военного переворота», закономерности которого усматривает в «нарастании жестокости» и росте от раза к разу числа участников заговора [29].

И.В. Курукин в соавторстве с И.В. Волковым в статье 1995 г. предпринял попытку выделить особенности российских дворцовых переворотов как своеобразного механизма разрешения противоречий в правящей верхушке и проследить закономерности развития этого процесса, представлявшего, по мнению авторов, устойчивый компонент политической культуры в условиях самодержавия [30]. Проведенные в дальнейшем исследования по проблеме и архивные находки нашли отражение в последующих опубликованных работах И.В. Курукина [31].

Среди исследований, посвященных внешней политики России в эпоху дворцовых переворотов следует отметить обобщающий труд из пятитомной «Истории внешней политики России», в котором сделан вывод о преемственности военных и дипломатических усилий России по сравнению с петровским царствованием и в то же время - о наличии известных колебаний курса под влиянием борьбы дворянских группировок. К сожалению, именно эта сторона не получила подробного раскрытия [32].

Монография П.П. Черкасова, основанная в значительной части на неопубликованных документах из Архива МИД Франции, освещает, в том числе, проблему влияния иностранной дипломатии на российскую внутреннюю и внешнюю политику в царствование Елизаветы Петровны [33]. К ней примыкает ряд других работ Е.М. Собко, Г.А. Шатохиной-Мордвинцевой, Н.Н. Яковлева по внешней политике России в послепетровское время [34].

Выводы

Изучение имеющейся литературы по проблеме показывает наличие различных позиций при оценке содержания, особенностей и итогов эпохи дворцовых переворотов. В историографии по-прежнему присутствуют сложившиеся еще в XVIII-XIX вв. мифы о том, что послепетровская эпоха – это время «засилья иностранцев», «контрреформ» и выступления «родовой аристократии» против петровских реформ [35].

В трудах по истории управления неустойчивость власти по-прежнему объясняется указом 1722 г., при котором «Петр сам не успел назначить своего преемника» [36]. В работах по истории государства и права дворцовые перевороты или не упоминаются [37], или объясняются недовольством «широких слоев правящего класса», в результате чего «гвардия начинает диктовать свои условия (кондиции), которые вынуждены принимать монархи» [38].

Иногда научный анализ событий подменяется поверхностной публицистикой. В таких сочинениях послепетровская эпоха оценивается как безысходный «тупик» [39] или трактуется в стиле романов позапрошлого века: «Бездушные люди, убогие времена, проматывающие ранее приобретенное», а их авторы обличают временщиков, чьим главным орудием была «чувственность» . В потоке статей и эссе с налетом сенсационности можно встретить даже утверждения о пугачевском восстании при... Елизавете или рассуждения о «колонизации России европейскими жуликами» [40]. Подобные ненаучные оценки закрепляются в массовом сознании с помощью потока перепечаток дореволюционных (и отнюдь не самых лучших) исторических романов о «дворцовых тайнах» [41] или фильмов в стиле «русского вестерна» с патриотическим уклоном. Лишь немногие публикации радуют серьезным подходом к источникам и находками новых документов [42].

-----

1. Корф М.А. Брауншвейгское семейство. М., 1993; Холмогорская секретная комиссия: Грустная повесть об ужасной судьбе российского императора и его семьи, написанная Владимиром Стасовым для другого императора и извлеченная с архивной полки Леонидом Левиным. Архангельск, 1993. Издатели использовали разные рукописи: беловую из архива Корфа и черновую из архива Стасова. Доказательства авторства Корфа см.: Ружицкая И.В. Барон М.А. Корф - историк: по материалам его архива. М., 1996. С.41-46.
2. Каменский А.Б. Екатерина II // Вопросы истории. 1989. №3. С.62-88; Мыльников А.С. Петр III // Вопросы истории. 1991. №4-5. С.43-58; Он же. «Он не похож был на государя...». Петр III: повествование в документах и версиях. СПб., 2001; Российская дипломатия в портретах. М., 1992; Анисимов Е.В. Анна Иоанновна // Вопросы истории. 1993. №4. С. 19-33; Он же. Женщины на российском престоле. СПб., 1998; На российском престоле. XVIII век. М., 1993; Наумов В.П. Елизавета Петровна // Вопросы истории. 1993. № 5. С.51-71; Буганов В.И. Екатерина I // Вопросы истории. 1994. №11. С.39-49; Шорникова И.Н., Шорников В.Г. Звездные часы императриц. Рязань, 1995; Романовы. Исторические портреты. Ч.1. М., 1997; Арутюнов С. Фельдмаршал Миних в России. М., 2000; Левин Л.И. Российский генералиссимус герцог Антон Ульрих (история «брауншвейгского семейства» в России). СПб., 2000; Завадская З.М. Жена Петра Великого на престоле. М., 2001.
3. Павленко Н.И. Страсти у трона. История дворцовых переворотов. М., 1996. С.23, 264, 295. Рецензию А.С. Орлова см.: Вопросы истории. 2000. № 3. С. 162-164.
4. Павленко Н.И., Андреев И.Л., Кобрин В.Б. История России с древнейших времен до 1861 г.: Учебник для вузов / Под ред. Н.И. Павленко. М., 2000. С.300.
5. Ефимов С.В. Политический процесс по делу царевича Алексея: Автореф. дисс.... канд. ист. наук. СПб., 1997.
6. Седов С.А. Д.М. Голицын (1663-1737 гг.): государственная и общественно-политическая деятельность: Автореф. дисс.... канд. ист. наук. М., 1996.
7. Гаврюшкин А.В. Граф Никита Панин. Из истории русской дипломатии XVIII в. М., 1989; Плотников А.Б. Н.И. Панин и его проект создания Императорского совета // Сподвижники великой Екатерины. М., 1997; Плотников А.Б. Политические проекты Н.И. Панина // Вопросы истории. 2000. № 7. С.82-83.
8. Каменский А.Б. «Под сению Екатерины...»: Вторая половина XVIII в. СПб., 1992. С.82-100.
9. Ибнеева Г.В. Политические группировки при восшествии на престол Екатерины II: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 1994.
10. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // ИЗ. 2001. Вып.4 (122). С.374-377.
11. Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. Т.1. М., 2002; Мельникова О.Б. Образ империи: церемониальные процессии в России в XVII-XVIII вв. (сравнительный анализ) // Образы власти в политической культуре России. М., 2000. С.95-115.
12. Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII в. М., 2000.
13. Володьков О.П. Фаворитизм в России XVIII в. // Выдающиеся государственные деятели России XVIII-XX вв. Омск, 1996. С. 46-64.
14. Марасинова Е.Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII в. (по материалам переписки). М., 1999; Мигунова Т.Л. Российское общество накануне реформ Екатерины Великой. М., 2002.
15. Черноус В.В. Правящие элиты дореволюционной России. Ростов н/Д., 1999. С.60.
16. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность: Исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России. М., 2000.
17. Шанский Д.Н. К характеристике высших учреждений России XVIII в. (20-60-е гг.) // Государственные учреждения России XVI-XVIII вв. М., 1991. С. 129-132.
18. Наумов В.П. Совет при Петре III // Российское самодержавие и бюрократия. С. 257-267.
19. Кричевцев М.В. Кабинет Елизаветы Петровны и Петра III. Новосибирск, 1993.
20. Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота 1730-1735 гг. СПб., 2001. С.37-65.
21. Агеева О.Г. Реформа штата царско-императорского двора в первой четверти XVIII века // Ментальность в эпохи потрясений и революций. М, 2003. С.47-72.
22. Смирнов Ю.Н. Русская гвардия в XVIII в. Куйбышев, 1989; Он же. Особенности социального состава и комплектования русской гвардии в первой половине XVIII в. // Классы и сословия России в период абсолютизма. Куйбышев, 1989; Он же. Армия и дворцовые перевороты в XVIII в. // Общественно-политические движения России XVIII-XX вв. Самара, 1993. С. 12-13.
23. Гордин Я.А. Власть и гвардия // Знание - сила. 1991. № 12. С.71.
24. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. C.91, 187, 192-193, 212, 251, 314.
25. «Каменский А.Б. От Петра I до Павла I». Рецензия // Вопросы истории. 2002. №2. С. 169-173
26. Медушевский А.Н. Конституционные проекты в России // Конституционные проекты в России XVIII - начало XX вв. М., 2000. С.167; Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России: Сравнительное историческое исследование. М., 1994. С.84.
27. Политическая история: Россия – СССР – Российская Федерация: В 2 т. T. I. М., 1996. C.133-137.
28. Власть и реформы: от самодержавной к советской России. С.153–160.
29. Бойцов М.А. «...Клии страшный глас» // Дворцовые перевороты в России 1725-1825. С.12-14, 19. Первое издание вышло под названием: Со шпагой и факелом: Дворцовые перевороты в России 1725-1825 / Сост., вступ. ст., коммент. М.А. Бойцова. М., 1991.
30. Волкова И.В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVIII-XX вв. // Вопросы истории. 1995. №5-6. С.40-61.
31. Курукин И.В. Анна Леопольдовна // Вопросы истории. 1997. №6. С.28-40; Курукин И.В. Из дневника московского обывателя: 1741 г. // Отечество: Краеведческий альманах. М., 1997. С.264-268; Курукин И.В. Дворцовый переворот 1741 г.: причины, «технология», уроки // ОИ. 1997. №5. С.3-23; Курукин И.В. Дворцовые перевороты в России XVIII века // Основы государства и права. 1998. №3. С.59-63; №4. С.59-62; Курукин И.В. Проблемы и направления изучения событий 1730 г. С.71-73; Курукин И.В. Петр I и послепетровская эпоха в восприятии современников и ближайших потомков. С.68-69; Курукин И.В. К вопросу о патриотизме или свидетельства источников об общественных настроениях в период дворцовых переворотов // Источниковедение и краеведение в культуре России. С.143-145; Курукин И.В. Фаворит на десять лет: незлобивое слово о герцоге Эрнсте Иоганне Бироне // Родина. 2000. №9. С.37-42; Курукин И.В. «Время, чтоб самодержавию не быть» (генералитет, дворянство и гвардия в 1730 г.) // ОИ. 2001. №4. С.3-18; № 5. С.12-21; Курукин И.В.Загадка завещания императрицы. С.287-290; Курукин И.В. Гульдены барона Остермана (дело о беглых капиталах вице-канцлера) // Родина. 2002. №9. С. 16-21; Курукин И.В. Из истории складывания режима «бироновщины» // ОИ. 2003. №2. С.3-19.; Курукин И.В. «Государыню заколоть шпагою...» // Родина. 2003. №4. С.54-57; Курукин И.В. Пиар по-московски // Родина. 2003. №9. С.42-44; Курукин И.В. Эпоха «дворских бурь»: Очерки политической истории послепетровской России, 1725-1762 гг. Рязань, 2003.
32. История внешней политики России. XVIII век (от Северной войны до войн России против Наполеона). М., 1998. С.86,108.
33. Черкасов П.П. Двуглавый орел и королевские лилии: Становление русско-французских отношений в XVIII в. 1700-1775. М., 1995
34. Собко Е.М. Нидерланды во внешнеполитической стратегии России в 1725-1730 гг. // Вопросы истории. 2001. №11-12. С.139-143; Шатохина-Мордвинцева Г.А. Внешняя политика Нидерландов. 1713-1763 гг. М., 1998; Яковлев Н.Н. Европа накануне Семилетней войны. М., 1997.
35. Бушуев СВ. История государства Российского: Историко-библиографические очерки. М., 1994. С.369-370, 373; Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1996. С.218; Буганов В.И., Зырянов П.Н. История России. Конец XVII - XIX в. М., 1997. С.45; Орлов А.С., Георгиев В.А., Полунов А.Ю., Терещенко Ю.Я. Основы курса истории России. М., 1997. С.182; Политическая история Российского государства: Учебник для вузов / Ш.М. Мунчаев, В.М. Устинов, А.А. Чернобаев; Под ред. проф. Ш.М. Мунчаева. М., 1998. С.137; Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., СивохинаТ.А. История России. М., 2001. С.145-147; Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История России: Учебник для вузов. М., 2002. С.116.
36. История государственного управления в России: Учебник / Под ред. Р.Г. Пихои. М., 2002. С.90.
37. История государства и права России: Учебник / Под ред. Ю.П. Титова. М., 2001; История отечественного государства и права / Под ред. О.В. Чистякова. М., 1996. Ч.1; Стешенко Л.А., Шамба Т.М. История государства и права России: Академический курс. Т.1. М., 2003.
38. Исаев И.А. История государства и права России: Учеб. пособие. М., 2002. С.114-115.
39. Буровский A.M. Несостоявшаяся империя - 2. Незнакомая Россия: историческое расследование. Красноярск–М., 2001. С.427.
40. Аспидов Ф., Степанов Д. Подъем – переворот // Знание – сила. 1993. №7. С.91-93; Волгин И. Кто убил Петра III? // Президент. 1994. №1. С.19-22; Ежов В.В. Самые знаменитые заговоры и перевороты России. М, 2002. С.100; Соловьев О.Ф. Кинжал под кринолином // Наука и религия. 1995. №1. С.32-37; №2. С.34-37; №3. С.46-48; Тюрин В. Два долгих дня или неотпразднованные именины // Знание – сила. 1993. №8. С.107-117; Цареубийства. Гибель земных богов. М., 1998. С.265-314; Янов А. Драма Смутного времени. Дело 1730 г. // Полис. 1994. №1. С.159-177.
41. Авенариус В.П. Бироновщина. Два регентства. Опальный. М., 1994; Волконский М.Н. Соч.: В 4 т. М, 1992; Иоанн Антонович. 1740-1764: Романы, повесть. М., 1994; Елизавета Петровна (1709-1761): Сб. романов. М., 1994; Петр II (1715-1730): Сб. исторических романов. М., 1995; Петр III (1728-1762): Сб. романов. М., 1995; Полежаев П.В. Романы. М, 1995; СалиасЕ.А. Петербургское действо. М., 1994; Соловьев B.C. Юный император. М., 1993 и др.
42. См., например: Иванов О.А. Загадка писем А. Орлова из Ропши // Московский журнал. 1995. №9. С.13-19; №11. С.10-18; №12. С.9-17; 1996. №1. С.37-43; №2. С.32-39; №3. С.25-29.

См.: Эпоха дворцовых переворотов в отечественной историографии

istoriirossii.ru