Военные действия, сопровождавшиеся с обеих сторон жестокостью в отношении мирного населения, разрушением гражданских объектов, захватом заложников, имущества, насильственным выселением коренных жителей различных национальностей (всего около 300 тыс. человек) завели решение проблемы в тупик.
Россия с самого начала конфликта придерживалась политики нейтралитета. Ею, в частности, бьла закрыта граница с Абхазией по реке Псоу - наиболее удобный маршрут следования в Абхазию северокавказских добровольцев. Россия выступила с предложением посреднических услуг для достижения соглашения о прекращении огня и создания трехсторонней (российско-грузино-абхазской) контрольной комиссии по наблюдению за соблюдением условий перемирия.
Вопросы урегулирования грузино-абхазского конфликта рассматривались СБ ООН, в соответствии с решением которого, в частности, была учреждена Миссия ООН по наблюдению в Грузии. Благодаря этим усилиям удалось наладить переговорный процесс между конфликтующими сторонами.
С ноября 1993 по июль 1995 гг. состоялось несколько раундов переговоров о полномасштабном урегулировании грузино-абхазского конфликта при участии представителей России, ООН и ОБСЕ.
Посредничество России в ходе переговоров позволило выйти на формулу, в соответствии с которой Грузия должна стать федерацией, причем, видимо, ассиметричной федерацией, в рамках которой за Абхазией будет закреплено и гарантировано Россией положение субъекта федерации с самыми широкими полномочиями. В каком-то смысле права, которые гарантировались бы Абхазии, были бы шире тех прав, которыми пользуются республики - субъекты РФ.
Однако это предложение отвергается абхазским руководством. Абхазская сторона выступает за создание "союзного государства", понимаемого ею как межгосударственный, конфедеративный союз, заключаемый двумя равными субъектами международного права - Республикой Грузия и "Республикой Абхазия".
Республика Грузия, Россия и международное сообщество в целом ставятся, таким образом, перед необходимостью вести переговоры на базе признания самопровозглашенной независимости Абхазии и, следовательно, отказа от принципа территориальной целостности Республики Грузия. Ни для грузинской стороны, ни для посредников, включая Россию, это неприемлемо. Свои претензии на статус независимого государства абхазская сторона обосновывает в первую очередь актом парламента Республики Абхазия от 26 ноября 1994 г., в соответствии с которым Абхазия - субъект международного права, суверенное государство, "утвердившееся по праву народа на свободное самоопределение".
Между тем сегодня вопросы провозглашения независимости с отделением от признанного международным сообществом государства решаются не постановлениями депутатов парламента, какова бы ни была его легитимность, а на основе договоренностей и путем свободного волеизъявления всего населения под беспристрастным международным наблюдением.
Притязания на признание независимости Абхазии абхазское руководство обосновывает отдельными положениями документов, принимавшимися в ходе переговоров при посредничестве России, под эгидой ООН и с участием ОБСЕ.
В частности, ссылки делались на Заявление о мерах по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта (10).
В нем говорилось, что Абхазия имеет свою собственную конституцию и законодательство, а также свой национальный гимн, герб и флаг. Стороны достигли взаимопонимания "о полномочиях для совместной деятельности" в таких областях, как внешняя политика, пограничная служба, таможня и т.д. Это было расценено абхазской стороной как шаг к признанию обеих сторон равными и суверенными субъектами, делегирующими полномочия друг другу. "Грузия фактически признала суверенитет Абхазии", - заявил А. Джергения, представлявший Абхазию на переговорах (11).
В связи с упомянутым Заявлением в докладе, подготовленном специалистами отдела Кавказа Института стран СНГ, отмечалось, что в последующем в переговорную терминологию вошла дефиниция "союзное государство", которое должно было обозначать воссоздаваемое грузино-абхазское государственное образование в границах Грузинской ССР на период 21 декабря 1991 г. Данное определение присутствовало в ряде промежуточных переговорных документов, и на нем постоянно настаивала абхазская сторона в отличие от грузинской, которая в феврале 1995 г. выдвинула новую формулировку, в соответствии с которой Абхазия является "субъектом сложносоставного (федеративного) государства", а не субъектом международною права (12).
Обсуждение текста протокола в абхазском парламенте 22 августа 1995 г. показало его неприемлемость для абхазов. В своем решении парламент сослался на Конституцию Республики Абхазия, в соответствии с которой она "является субъектом международного права, и в качестве такового может вступать в договорные отношения с другими государствами, в той числе с Грузией".
После этого переговорный процесс был на относительно долгое время прерван и вновь активизировался летом 1997 г., когда сторонам был предложен новый Протокол об урегулировании, статьи которого значительно ослабляли жесткие федеративные конструкции варианта 1995 г. Первоначально проект протокола был позитивно встречен обеими сторонами, в частности, его высоко оценил Э. Шеварднадзе. Однако впоследствии грузинская же сторона отказалась от обсуждения этого документа. Дипломатическая активность, наблюдавшаяся летом 1997 г., кульминацией которой стала августовская встреча в Тбилиси руководителей Грузии и Абхазии, породила было новые надежды. Однако прошедшие месяцы их не оправдали.
На последнем раунде женевских переговоров (ноябрь 1997 г.) было решено создать Координационный совет (КС) по оперативному решению возникающих проблем, куда, помимо сторон в конфликте, с правом совещательного голоса вошли Россиян и страны - друзья Грузии. В составе КС три рабочие группы - по безопасности, возвращению беженцев и социально-экономическим вопросам. На состоявшемся 25 декабря 1997 г. первом заседании КС был обсужден порядок его работы. Так, было решено, что он будет заседать 2 раза в месяц. Па одной из первых решено было обсудить проблему терроризма в Гальском районе (13).
Полномасштабное политическое урегулирование ситуации вокруг Абхазии создало бы для России, в частности, правовые основания для всесторонних экономических связей с Абхазией. Без такого урегулирования любой шаг России, связанный с решением экономических проблем Абхазии правомерно квалифицируется Грузией и мировым сообществом как помощь сепаратистам.
Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. М., 1999.