Состояние русского флота после Крымской войны

18 марта 1856 года в Париже был подписан мирный договор - Крымская война закончилась. Одними из важных для России постановлений были следующие. Черное море объявляется нейтральным и открытым для торговых судов всех наций. Россия и Турция обязуются не иметь на его берегах военно-морских арсеналов. Россия отказывается от части своей береговой полосы у устья Дуная, которая переходит к Молдове. Граница России и Турции в Азии восстанавливается в том виде, в котором она существовала до войны. Россия обязуется не укреплять Аландские острова и не держать на них военных сухопутных и морских сил.

Отдельная русско-турецкая конвенция конкретизировала типы судов на Черном море. Каждая из черноморских держав могла иметь для береговой службы по шесть паровых судов длиной до 50 м по ватерлинии и водоизмещением до 800 т и по четыре легких паровых или парусных судна водоизмещением до 200 т. России и Турции следовало отныне соблюдать одинаковые ограничения. Однако для турок это было пустой формальностью, ведь в целом на султанский флот не накладывалось никаких ограничений. И при необходимости весь турецкий флот за сутки мог проследовать из Мраморного моря в Черное. Россия же фактически лишалась с таким трудом созданного флота.

В 1854–1855 гг. русские моряки сами затопили корабли Черноморского флота. Да, обидно, но зато этим они сэкономили казне миллионы рублей, так как Крымская война оказалась лебединой песней парусного флота. С появлением на кораблях паровой машины деревянный парусный флот постепенно трансформировался в парусно-паровой. Революционизирующую роль в дальнейшем развитии военных флотов сыграло изобретение винтового движителя, которому суждено было произвести коренной переворот в морской войне и превратить все военные флоты в паровые.

В Крымскую войну все корабли Балтийского флота уцелели. Но после появления в 1855 г. броненосных судов они потеряли всякое значение для линейного боя и не годились для крейсерства. Причем большинство балтийских парусных кораблей было исключено из состава флота лишь в 1863 г. Часть из них оснастили паровыми машинами, и они еще 10–15 лет коптили небо, не имея никакого боевого значения. Винтовые корабли «Цесаревич», «Николай I» и «Синоп» исключены в 1874 г., а «Ретвизан» — в 1880 г. (69, с. 16).

Возвращаясь к статьям Парижского договора, отметим, что они были сравнительно мягки, а в отдельных случаях расплывчаты. Не было предусмотрено никакого контроля на местах за исполнением статей договора. Реально все ограничения ни на йоту не могли сдержать наращивания военной мощи России в этом регионе.

Но русское правительство не делало даже того, что было разрешено договором. Например, железные дороги на юге России строились очень медленно. Так, железная дорога Москва — Лозовая — Севастополь вошла в строй лишь в 1875 г., да и то до 1880 г. ее пропускная способность была очень низкой. В Одессу железную дорогу провели в 1867 г., в Феодосию — в 1892 г., в Керчь — лишь в 1900 г. А ведь именно по железной дороге за 3–5 суток самые тяжелые береговые и осадные орудия, мины, минные катера, а главное, сухопутные силы могли быть переброшены из Петербурга в Одессу и Севастополь.

Никто не мешал нашим адмиралам создать на Черном море вместо РОПиТа [1] или в дополнение к нему торговую судоходную компанию, владевшую двумя десятками пароходов водоизмещением 4000–8000 т и развивавшими скорость 14–15 узлов [2].

Палуба и ватерлиния их могли иметь легкую броню толщиной 25–30 мм, кроме того, частичная защита производилась бы расположенными по бортам угольными ямами, что уже делалось в других странах. Пароходы могли быть оснащены креплениями под орудийные станки, зарезервированными местами под артиллерийские погреба и механизмы подачи боекомплекта и т.п. В мирное время эти пароходы возили бы грузы из Одессы в порты Средиземноморья, а их пушки, станки и боекомплект хранились бы на складах Одессы и Николаева.

В день «X» численность их экипажей доводилась бы до штатной и происходила бы установка орудий. А через 10—20 дней в море выходил бы мощный крейсер [3] с 203-мм или даже 229-мм орудиями обр. 1867 г. [4] Естественно, такие малозащищенные крейсера не годились для боя с британским флотом, но смело могли вступить в сражение с любым турецким броненосцем в 1877 г.

Однако ничего подобного сделано не было. Военное и Морское ведомства России предпочли действовать по старым шаблонам.

К марту 1856 г. все боевые суда Черноморского флота были уничтожены. На стапелях Николаевского адмиралтейства находились паровые линейные корабли «Синоп» и «Цесаревич», винтовой корвет «Волк» (водоизмещением 1820 т и мощностью машин 250 номинальных лошадиных сил [5]), пароходофрегат «Тигр» и винтовые шхуны [6] «Дон» и «Салгир» (водоизмещением по 360 т и мощностью машин по 50 номинальных лошадиных сил).

Россия на Черноморском флоте не имела даже положенных по Парижскому договору шести судов водоизмещением по 800 т. Поэтому в 1857–1858 гг. с Балтики были переведены шесть корветов «Удав», «Рысь», «Зубр», «Волк», «Вепрь» и «Буйвол». Водоизмещение их составляло 885 т, мощность машин — 200 номинальных лошадиных сил ( 69, с 18).

Все эти корветы не имели брони. Артиллерия корветов была сравнительно мощной для их водоизмещения, но слишком слабой, чтобы пробить броню турецких броненосцев. Скорость хода под парами очень мала — ни один из них не мог развить и 10 узлов. Они не годились ни для боя с броненосцами противника, ни для крейсерских действий.

Как мы уже констатировали ранее, Крымская война показала, что Россия опоздала со строительством парового флота, и наши парусные корабли не могли противостоять паровым кораблям союзников в бою в открытом море. Советские историки сводили все к косности царского правительства и непониманию им роли парового флота (69, с. 34). Однако еще осенью 1852 г. адмирал Лазарев представил в Петербург планы и сметы для строительства Севастопольского пароходного завода. В начале апреля 1853 г. Николай I утвердил план строительства на Черном море шести 120-пушечных линейных кораблей. Два таких корабля, «Босфор» и «Цесаревич», были заложены в 1853 г. в Николаеве. Начато было строительство новых и переделка старых линейных кораблей в паровые и на Балтике.

Но медлительность бюрократической машины и неготовность отечественной промышленности к изготовлению мощных паровых машин затормозили создание парового флота. В итоге к началу 1854 г. на Балтийском флоте имелся только один винтовой фрегат «Полкан» и десять пароходофрегатов, а на Черноморском флоте – только шесть пароходофрегатов.

Суда союзников по конструкции и огневой мощи мало отличались от русских кораблей соответствующего ранга. но имели паровые машины с винтовыми движителями. Практически это были те же парусные линейные корабли и фрегаты, в которые были встроены паровые машины. В сражении в открытом море парусные корабли становились легкой добычей равного по силе парового корабля. Пароход мог просто зайти с кормы или с носа и продольным огнем разнести противника. Отсутствие паровых кораблей вынудило русское командование держать флот в базах.

Огромный вред нанес и застой военной мысли во времена Николая I. В 1854–1855. гг, и на Черноморском, и на Балтийском флотах имелись десятки малых пароходов, не уступавших по скорости хода британским линейным кораблям и фрегатам. Эти малые пароходы и паровые катера можно было оснастить шестовыми минами или переделать в брандеры [7]. От выхода из Севастопольской бухты до стоянки французского флота в Камышовой бухте — около пяти верст, до Балаклавы, где стоял британский флот, — около сорока верст, т.е. ходу 30–40 минут и 2–2,5 часа соответственно. Обе гавани имеют небольшие размеры, союзные суда (боевые и многочисленные транспорты) стояли скученно. Ворвись туда пара пароходов-брандеров, и все заполыхало бы. Увы, русские адмиралы и не помышляли о ночных атаках, активных минных постановках и диверсиях в портах неприятеля.

Таким образом, по окончании Крымской войны Россия оказалась практически лишенной военного флота. Оставшиеся парусные корабли боевой ценности уже не представляли, а паровые корабли были в очень малом количестве. В конце 1856 г. на Балтийском море имелись один винтовой линейный корабль, один винтовой фрегат, 10 колесных пароходов, 18 небольших пароходов и 40 винтовых канонерских лодок [8], на Черном море — два небольших колесных парохода, на Каспии — восемь таких же пароходов, на Дальнем Востоке — винтовая шхуна и три колесных парохода (23, с. 385-386). Все эти суда были деревянными и не могли противоборствовать с быстро набиравшими мощь броненосными флотами Запада.

Сноски

  1. РОПиТ — Российское общество пароходства и торговли (69, с. 17).
  2. Узел — единица скорости корабля, соответствующая одной миле в час, или 0,514 м/с Морскую милю принято считать равной 1852 метрам (56, с. 137).
  3. Крейсер – военное судно, несущее разведочную, охранную и дозорную службу. Как класс кораблей появились в 60-х годах XIX в (57, с.657).
  4. В середине 60-х гг. фирмой Круппа была разработана система нарезных орудий, которая в России получила название прусской, а с 1878 г. ее стали именовать системой обр. (образца) 1867 г. Тела орудий делались из стали, затворы клиновые системы Круппа. Стрельба велась снарядами длиной в 2–2,8 калибра со свинцовой оболочкой (69, с. 212)
  5. Номинальная лошадиная сила – это расчетная мощность паровых машин; индикаторная лошадиная сила – фактическая мощность (69, с. 18).
  6. Шхуна – небольшое двух- или трехмачтовое судно прибрежного плавания. (57, с. 1540)
  7. Брандер – судно, нагруженное горючими и вызрывчатыми веществами, которое поджигали и пускали на неприятельские корабли. В XIX – начале XX вв. брандерами называли также старые суда, затоплявшиеся у входа в гавань противника с целью заграждения (57, с. 167).
  8. Канонерская лодка – артиллерийский корабль, предназначенный для боевых действий в прибрежных районах морей, на озерах и реках. К.Л. способны вести борьбу с малыми боевыми кораблями, высаживать десанты и поддерживать огнем их боевые действия на берегу. Могут использоваться для постановки минных заграждений, нести дозорную и конвойную службу и решать другие задачи (57, с. 544).

См.: Военно-морской флот России середины XIX - начала XX века`

istoriirossii.ru