Американская стратегия по вопросу открытия второго фронта

Накануне того дня, когда японцы нанесли на Тихом океане внезапный удар по американскому флоту, под Москвой началось мощное контрнаступление советских войск, продолжавшееся до конца марта 1942 года.

открытие второго фронта

Во время зимнего наступления Красная Армия разгромила до 50 отборных вражеских дивизий, отбросила противника на запад. На подступах к советской столице вермахт потерпел первое крупное поражение во второй мировой войне, здесь был развеян миф о "непобедимости" гитлеровской Германии. Новый этап открылся и в переговорах о втором фронте.

Однако первые шаги, предпринятые совместно США и Великобританией в качестве воюющих держав, оказались разочаровывающими. Согласованная в Вашингтоне на конференции "Аркадия" в декабре 1941-го–январе 1942 года англо-американская стратегия предусматривала на 1942 год в качестве единственной наступательной операции захват Северной Африки. В беседе с послом СССР в США М. М. Литвиновым 13 февраля 1942 года Рузвельт "...в качестве второго фронта называл североафриканский" и разъяснил, как сообщал посол, что "высадка на западе Европы – дело слишком трудное" [1].

Что касается боевых действий на Европейском континенте, то они предусматривались лишь на 1943 год, да и то со множеством оговорок. Причем Рузвельт зарекомендовал себя не меньшим сторонником североафриканской операции, получившей кодовое название "Джимнаст", чем ее главный вдохновитель Черчилль. Речь шла не только о том, чтобы вести войну "малой кровью" подальше от основных сил противника, которого сковывала своими действиями Красная Армия, но и об укреплении влияния США в зоне французских интересов.

Советское правительство не было информировано о решениях, принятых на Вашингтонской конференции, в частности о том, что вопрос о создании второго фронта в Европе в 1942 году на ней даже не поднимался. Советский представитель не был приглашен и к участию в работе созданного в Вашингтоне объединенного комитета начальников штабов.

Оценивая состояние дел со вторым фронтом, народный комиссар иностранных дел СССР В. М. Молотов сообщал советскому послу в Вашингтоне 4 февраля 1942 года в ответ на его предложение поставить этот вопрос перед американцами:

"Мы приветствовали бы создание второго фронта в Европе нашими союзниками. Но Вы знаете, что мы уже трижды получили отказ на наше предложение о создании второго фронта... Подождем момента, когда, может быть, сами союзники поставят этот вопрос перед нами" [2].

И действительно, ранней весной 1942 года, когда на советско-германском фронте после зимних сражений наступило временное затишье, президент Рузвельт неожиданно поддержал идею создания фронта в Западной Европе. Причина этого заключалась прежде всего в том, что в Вашингтоне вновь, как и в 1941 году, переоценивали силу германских войск и недооценивали мощь Красной Армии. В результате складывалась пугающая картина поражения Советского Союза (несмотря на поражение вермахта под Москвой) и резкого усиления Германии. Такая перспектива, как и допускаемая Вашингтоном без каких-либо на то оснований возможность заключения сепаратного соглашения между СССР и Германией, требовала действий. 11 марта в беседе с министром финансов Г. Моргентау американский президент говорил, что "ничего не может быть хуже, чем катастрофа русских... Я бы скорее потерял Новую Зеландию, Австралию или что-нибудь еще, чем согласился бы с поражением русских" [3].

В итоге к весне 1942 года на свет появился новый стратегический план, разработанный под руководством начальника штаба армии США генерала Дж. Маршалла. Этот план отдавал предпочтение Западной Европе в качестве театра военных действий, где следовало предпринять первое крупное совместное наступление вооруженных сил США и Великобритании. Начальник управления военного планирования и оперативного управления штаба армии США генерал Эйзенхауэр отмечал:

"Мы должны высадиться в Европе и воевать, и мы должны прекратить распылять ресурсы по всему свету и, что еще хуже, терять время. Если мы хотим удержать Россию, спасти Средний Восток, Индию и Бирму, нам следует начать с нанесения ударов с воздуха по Западной Европе с переходом к последующему наземному вторжению как можно быстрее" [4].

Правда, и в этом случае высадка планировалась лишь на весну 1943 года, и только при чрезвычайных обстоятельствах (в случае поражения России или Германии) ее предполагалось осуществить осенью 1942 года в ограниченных масштабах (операция "Следжхэммер").

Конечно, не одни только военные соображения вызвали поворот в американской стратегии. В Вашингтоне взвешивали всю сумму фактов, как военных, так и стратегических. Не последнее место занимал учет настроений американской общественности, выражающей крайнее недовольство бездействием своего правительства. Как отмечало в это время советское посольство, "чем больше поражений японцы наносят англичанам и американцам, чем громче становятся требования общественности относительно второго антигитлеровского фронта" [5].

В сложившейся обстановке президент Рузвельт решает организовать встречу с главой Советского правительства. Причем имелась в виду встреча "с глазу на глаз", без участия Черчилля. Президент явно хотел быть центральной фигурой в антигитлеровской коалиции и держать в своих руках все нити межсоюзнических отношений. Обсуждались различные варианты места встречи, но, все-таки, договориться о чем бы то ни было не удалось. Тогда в Белом доме родилась мысль пригласить в США для переговоров наркома иностранных дел СССР.

20 апреля Советское правительство ответило согласием на предложение устроить встречу Молотова с президентом Рузвельтом "...для обмена мнениями по вопросу об организации второго фронта в Европе в ближайшее время". В месте с тем глава Советского правительства выражал уверенность, что удастся осуществить личную встречу с президентом, которой он придавал большое значение "...особенно ввиду стоящих перед нашими странами больших вопросов по организации победы над гитлеризмом" [6].

По условиям военного времени нарком отправился в путешествие инкогнито под вымышленным именем г-на Брауна. 20 мая на борту советского бомбардировщика он и сопровождавший его генерал-майор Ф. М. Исаев прибыл в Великобританию. Начавшиеся советско-английские переговоры быстро выявили негативное отношение Черчилля к идее высадки союзников во Франции в 1942 году. "Как американцы, так и англичане, – заявил он, – изучают вопрос создания второго фронта, и пока о дате открытия второго фронта не принято никакого решения" [7]. Советским представителям оставалось надеяться, что в Вашингтоне проявят больший интерес к этому вопросу, чем в Лондоне.

Важным итогом переговоров в английской столице явился подписанный 26 мая 1942 года советско-английский договор о союзе в войне против фашистской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны, упрочивший фундамент антигитлеровской коалиции.

29 мая В. М. Молотов прибыл в Вашингтон. В это же день состоялась его встреча с президентом. Молотов подробно обрисовал Рузвельту обстановку на советско-германском фронте и указал, что летом здесь предстоят серьезные бои. В этих условиях, подчеркнул он, "помощь союзников в 1942 году имела бы решающее значение. Если США и Великобритания смогли бы оттянуть с советско-германского фронта 40 германских дивизий, к тому же не первоклассных, то мы уверены в том, что разгром Гитлера был бы завершен в 1942 году или, по крайней мере, судьба его была бы предрешена" [8]. Конечно, в этой формулировке видна недооценка сил и возможностей гитлеровского вермахта.

В своем ответе Рузвельт согласился с советской точкой зрения о нежелательности затягивания открытия второго фронта до 1943 года. Он подчеркнул: "Мы хотим открыть второй фронт в 1942 году. Это наша надежда. Это наше желание", – однако тут же сослался на трудности транспортировки американских войск через Атлантику. Обращало на себя внимание то, что американские руководители старательно обходили ключевой вопрос о месте развертывания боевых операций против гитлеровской Германии. Такая неопределенность видимо была не случайной. В тот же день нарком сообщал в Москву о результатах переговоров с американцами: "Ничего конкретного они мне не заявили" [9].

Неопределенность в принципиальном вопросе не устраивала Советское правительство. Необходимую ясность могло внести только совместное коммюнике. 2 июня на имя Молотова была направлена телеграмма, в которой указывалось, что Советское правительство считает абсолютно необходимым, чтобы как в советско-американском, так и в советско-английском коммюнике был упомянут вопрос о создании второго фронта в Европе и о том, что по этому вопросу имеется полная договоренность.

3 июня Рузвельт, несмотря на возражения генерала Маршалла и госдепартамента, одобрил советский проект коммюнике. В нем указывалось, что "при переговорах была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году" [10]. 11 июня 1942 года оно было опубликовано в Вашингтоне, а 12 июня в Москве. Тем самым американское правительство приняло на себя четкие обязательства. Аналогичные обязательства были включены и в советско-английское коммюнике.

Итак, в Вашингтоне и Лондоне были осведомлены и о том значении, которое придавало Советское правительство дипломатической договоренности о втором фронте, и о тех серьезных последствиях, которые мог вызвать отказ от принятых обязательств для межсоюзнических отношений и общего дела борьбы с фашизмом. Знали, и тем не менее политические расчеты вскоре одержали верх над соображениями военной необходимости и союзнического долга.

Смотрите работу Открытие второго фронта в Европе – мифы и правда

[1] Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1. – М., 1984. С. 152.
[2] Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1. – М., 1984. С. 150-151.
[3] Борисов А. Ю. Уроки второго фронта... – М, 1989. С. 40.
[4] Там же. С. 41.
[5] Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1. – М., 1984. С. 159.
[6] Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1. – М., 1984. С. 163.
[7] Международная жизнь. 1970, № 11. С. 109.
[8] Международная жизнь. 1970, № 11. С. 110.
[9] Там же. С. 112.
[10] Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 1. – М., 1946. С. 285.