Это соглашение явилось конкретизацией общих принципов союзной политики, провозглашенных в Каирской декларации 1 декабря 1943 г., в которой указывалось: «Япония должна быть также изгнана со всех других территорий, захваченных ею благодаря насилию и алчности». Еще до Ялты вопрос о целесообразности согласия с восстановлением прав СССР, принадлежавших России на Дальнем Востоке, явился предметом пристального изучения дипломатических ведомств в Англии и США. Форин оффис, пытаясь игнорировать законные интересы СССР, в январе 1945 года рекомендовал своему правительству «действовать осторожно и избегать чего-нибудь похожего на обязательства по отношению к России или ее поощрение». Черчилль не согласился с мнением министерства иностранных дел Англии не потому, что он хотел справедливо отнестись к Советскому Союзу, а «ввиду тех преимуществ военного характера, которые должно дать вступление России в войну». Что касается США, то в Вашингтоне соглашение с Советским Союзом по вопросам Дальнего Востока приветствовалось по еще более веским соображениям. Как отмечает американский историк Р. Зонтаг, изучивший архивные документы, относящиеся к ялтинским решениям, «из материалов государственного департамента совершенно очевидно, что американские деятели, как гражданские, так и военные, не были уверены в своей способности, пока продолжалась война, заставить Советский Союз принять американские планы организации материка Азии». Соглашения о возвращении СССР южной части острова Сахалин и передаче Курильских островов были ценны в глазах американского правительства тем, что ими устанавливались границы «советского продвижения в районе, в котором не было эффективных сил, чтобы сдержать его». Как в Европе, так и на Дальнем Востоке США, не имевшие физической возможности занять своими войсками многие районы, стремились ограничить сферу действия советских вооруженных сил политическими соглашениями.
Вступление Советского Союза в войну против Японии отвечало и некоторым специальным интересам США. В вооруженной борьбе на Тихом океане главное бремя несли тогда США. Английских сил на этом театре было мало, да США и не стремились к их увеличению. Осторожное пожелание Черчилля на второй Квебекской конференции послать английскую авиацию и флот для участия в операциях в центральной части Тихого океана вызвало у американцев, по словам командующего военно-воздушными силами США генерала Арнольда, такую реакцию, будто «всех дьяволов спустили с цепи». Командующий военно-морскими силами США адмирал Кинг наотрез отказался иметь в зоне действия американских сил английские соединения. Мотивы этого отказа были всецело политические. Уже в годы войны, отмечал начальник штаба президента адмирал Леги, американские штабы рекомендовали президенту, чтобы «занятые нашими войсками подмандатные острова остались под суверенитетом США, а не передавались под опеку Объединенных Наций». Больше того, в Вашингтоне с подозрением относились к намерениям английского правительства расширить действия в Юго-Восточной Азии в сторону Голландской Индии. США воспротивились так-же прикомандированию французской .военной миссии к командованию в Юго-Восточной Азии. Правительство США имело в виду не только не допустить возвращения прежних колоний европейских держав их владельцам, но и предотвратить их переход в руки Англии.
Ялтинские решения о том, что Советский Союз вступит в войну с Японией, давали американским деятелям основания надеяться на капитуляцию Японии до того, как англичане, французы и голландцы сумеют отвоевать свои прежние владения. Победа над Японией могла быть достигнута не медленным продвижением от периферии к центру, а решительным ударом по основе японской военной мощи — Квантунской армии. Японские гарнизоны на отдельных островах капитулировали бы в результате поражения всей страны, а не местных побед войск колониальных держав. Тогда США смогли бы потребовать, чтобы колонии, освобожденные от японцев, были освобождены и от своих прежних владельцев. Эти планы отнюдь не были фантазией. Хэлл утверждает в своих мемуарах, что Рузвельт намеревался направить американские войска в Голландскую Индию для принятия там капитуляции японских гарнизонов. В результате прежние владения европейских держав перешли бы под контроль США, хотя американское правительство публично объявляло, что его заботит лишь достижение независимости колониальными народами.
На Ялтинской конференции главы правительств СССР, США и Англии заявили о единстве трех великих держав в решении важнейших международных вопросов. Это было зафиксировано в двух программных документах: «Декларации об освобожденной Европе» и заявлении «Единство в организации мира, как и в ведении войны». В отношении Европы СССР, США и Англия, указывалось в декларации, «договорились между собой согласовывать в течение периода временной неустойчивости в освобожденной Европе политику своих трех Правительств в деле помощи народам, освобожденным от господства нацистской Германии, и народам бывших государств — сателлитов сси в Европе при разрешении ими демократическими способами их насущных политических и экономических проблем. Установление порядка в Европе и переустройство национально-экономической жизни должны быть достигнуты таким путем, который позволит освобожденным народам уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору». Подводя итоги своей работы в Ялте, главы трех великих держав в заявлении «Единство в организации мира, как и в ведении войны» подчеркивали: «Наше совещание в Крыму вновь подтвердило нашу общую решимость сохранить и усилить в предстоящий мирный период то единство целей и действий, которое сделало в современной войне победу возможной и несомненной для Объединенных Наций... Только при продолжающемся и растущем сотрудничестве и взаимопонимании между нашими тремя странами и между всеми миролюбивыми народами может быть реализовано высшее стремление человечества — прочный и длительный мир».
Единство трех великих держав было не только декларировано, в Ялте были предусмотрены консультации между ними по внешнеполитическим вопросам. Участники конференции согласились создать постоянный механизм для консультаций между тремя министрами иностранных дел. В протоколе конференции было указано, что «они должны встречаться так часто, как это окажется необходимым, вероятно, каждые три или четыре месяца. Эти совещания будут иметь место поочередно в трех столицах».
История международных отношений и внешней политики СССР. 1917-1967 гг. В 3-х т. Под общ. ред. В. Г. Трухановского. Т. II (1939-1945 гг.). С. 266-277.